Штраф был внушителен. Даже по меркам зарплаты Карла. Уладив все формальности, Карл отправился домой. Наслушавшись в красках и лицах от очевидцев о своих выходках, он брел домой, и теперь скверно было не только физически. Дома Карла ждал хаос. Как будто в квартире что-то взорвалось, усыпав осколками, обрывками, клочьями, пятнами все возможное пространство. На автоответчике было оставлено полтора десятка сообщений с работы, носившие сначала угрожающий, а потом обеспокоенный характер.
Карл сел на диван и закрыл лицо руками. Мир вокруг не рушился. Нет. Он уже рассыпался, и только последние песчинки пыли кружили в воздухе. Все, что еще недавно казалось прочным, стабильным и понятным, теперь представляет собой груду безликих обломков, разновеликих, но равнобесполезных.
На следующий день Карл вышел на работу, пошел к начальнику и согласился на переезд в другой город.
II
Петр давно хотел поехать за границу. Не поваляться на побережье, а посмотреть. Не был он там никогда, хотя уже давно, как стало можно, и некоторое время, как стало доступно. Но все как-то не получалось. Нельзя сказать, что дело было в нехватке денег – вроде и финансово было ничего… Но деньги всегда нужны были для каких-то других более насущных дел: сначала сами выкарабкивались, поднимая двух детей, потом помогали детям обустраиваться в своих новых молодых семьях, потом внуки… В общем, ни времени, ни денег. Вообще, Петр давно заметил закономерность: чем меньше времени – тем меньше денег. Хотя может и наоборот тоже правильно… Одним словом, время шло, а желание отправиться в заграничную турпоездку оставалось только желанием. Клочки летнего отпуска они с женой Ириной в основном проводили на даче. Да, собственно, получалось урвать так мало дней, что на какие-то более масштабные мероприятия они даже и не замахивались. Хотя нет, один раз за последние несколько лет Петр с женой выбрались на море. Но по возвращению сошлись на том, что на даче отдыхается лучше. Уютнее, что ли. Спокойнее. И воздух не хуже, все-таки леса кругом, и… Ну, в общем, не хуже. Так что на море ехать и желания больше не возникало. Другие же части отпуска, выпадающие на, мягко говоря, не очень жаркие месяцы, проводили, «отдыхая по хозяйству». Благо, что хлопот всегда хватает, даже если большинство работ делается чужими руками.
А вот поехать в Европу посмотреть… Это да. Кстати, то, что Петр ни разу не был за границей, в общем-то, тоже неправда. Или не совсем правда. Еще будучи школьником, он должен был поехать с группой учащихся в Венгрию. Дело в том, что у города, где родился и жил Петр, был венгерский город побратим. Сейчас не понятно, осталось ли такое понятие. Но тогда этому уделялось пристальное внимание: улицы, парки, кинотеатры назывались именами городов побратимов, в школах существовали клубы интернациональной дружбы, организовывались обмены туристическими группами. Не часто, конечно, и ездили далеко не все, но все же. В основном побратимами были города из стран социалистического лагеря, но, как ни странно, были побратимами и города так называемых «капстран». В общем, в одну из групп попал и Петр как победитель чемпионата города по шашкам среди младших школьников. В шашки Петр играл с детства, еще с дедушкой. Все во дворе играли в шахматы, домино или карты. А они с дедом выносили на улицу маленький журнальный столик, две табуретки и играли в шашки до темноты. Бабушка была всякий раз очень недовольна, что выносились «живые» вещи из квартиры на улицу, где грязно, и что их нужно каждый раз после этого мыть, что ни Петр, ни дед, разумеется, не делали. Одним словом, будучи во втором классе, Петр выиграл чемпионат города, который проводился среди учащихся школ. Конечно, о том, что ребенка восьми лет наградят поездкой за границу, никто и думать не мог. Ведь тогда даже Венгрия воспринималась, как предместья рая. Когда родителям Петра объявили, что их сын поедет в Венгрию, те сначала обрадовались, но потом, размышляя и дискутируя на кухне не один вечер, пришли к выводу, что ребенка отпускать одного «не пойми куда» страшно. Это ж не пионерский лагерь: там за детьми следят, а что тут будет – непонятно. Как ни уговаривал директор школы родителей Петра, что там тоже за детьми следят «и, поверьте, пристальнее, чем в пионерлагере», что такой шанс выпадает, мягко говоря, не часто. Но родители были непреклонны: отец повторял «мы уже решили», а мать молчала, опустив глаза. В итоге, Петр остался дома, хотя мысленно он уже ехал в какую-то далекую страну, воображая ее себе в деталях, как он себе мог ее представить. Получались в основном виды из сказочных мультфильмов и диафильмов. От всех этих мыслей мальчик стал рассеян и мечтателен, на что и обратила внимание родителей учительница. В итоге, одного разговора с отцом хватило для обретения прежнего образовательного тонуса. Но ощущение почти прикосновения к неведомой и столь желанной «загранице» у Петра осталось на всю жизнь.