— Томасина молодец, — похвалил Брок, когда перед ним на столик поставили маленькую чашечку с ароматным кофе и блюдце с миндальными круассанами. — Быстро сориентировалась, поменяла прислугу, повара. Я вчера успел проглядеть отчёты службы безопасности — тоже всё на уровне. Незаменимый она работник. Весь дворец только на ней и держится. Если такая была бы у меня в отряде, многих проблем удалось бы точно избежать.
Брок редко заговаривал о своём прошлом и если Джек спрашивал, либо отмалчивался, либо переводил тему.
— Удачно, что она оказалась предана династии в целом, а не лично отцу, — согласился Джек. — Иначе мы бы с нею намучились. — Он с удовольствием выпил свой кофе и приступил к еде. — Надо будет после нашей с тобой свадьбы потихоньку выставить мать в какое-нибудь из поместий. Свекровь в доме тебе совсем не нужна. Да и толку от нее нет. Пусть себе курирует культуру. Да, кстати, ты ведь получишь титул консорта после свадьбы. Как, готов? Наследуют, конечно, дети Мишель.
— Да мне все эти титулы… — Брок немного рассеянно чесанул затылок. — Как лягушке медали. Есть — и ладно. А с Розой… — он подумал, повертел пустую чашечку в ладони. — Поручи ей устроить парочку фестивалей в одном из поместий. Что-то типа дней итальянской или французской культуры: и она занята, и министр иностранных дел жирок растрясёт, договариваясь с посольствами.
— Еще и министра культуры припашут, — согласился Джек. — Но это все равно уже после окончания траура. Хотя подготовкой можно и сейчас озадачить. Кстати, указ об однополых браках я вчера подписал. На фоне этого скандала вокруг Кроссов никто и не заметил.
— Общественность в шоке? — понятливо хмыкнул Брок. — Преподобный ещё не прибегал к тебе в попытке остановить этот разврат?
— Преподобному я еще до похорон внятно объяснил, что я — не отец. Хотят верить — пусть верят, а в политику лезть нечего. Да еще отец так нелепо умер — ну никак это ни на божью кару не тянет. Вообще ни на что.
В ответ Брок только улыбнулся.
Джек иной раз поражал его своей хваткостью. Вроде совсем недавно, когда жив был Сайлас, ему ничего не давали делать хоть сколько-то заметного и влияющего на королевство. Каждый пытался его укусить, толкнуть в сторону, продавить под себя, сделав в будущем послушной марионеткой. Да, Джек сопротивлялся, огрызался, рвался с поводка, но как-то не очень активно. Но стоило убрать лишь один фактор — отца — Джек сразу твердо встал на ноги, не слушая никого и ни под кого не прогибаясь.
— Что у тебя сегодня? Опять Совет в мозг сношать будешь?
— Сначала Совет, потом штабных. Закончим с Кроссами, и надо будет продумать реформу армии. Всеобщий призыв ни фига не работает в наших условиях. Нужны контрактники. Мало, но хорошие. Думаю нанять под это дело американских инструкторов.
— Вот с этим могу помочь, — оскалился Брок, отставил наконец пустую чашку. — Связей, конечно, нет, не в том я мире, но как, где и кого искать подсказать смогу. Всё же не зря пятнадцать лет наёмничал. А с тем, что я на складах Кросса наскрёб, ещё не вывезенное за рубеж, и имеющихся бойцов можно вооружить отлично, главно, пользоваться научить, а то так и будут шашки к гаечным ключам привязывать. Кто только так учит?..
— Ты про Давида? — улыбнулся Джек. — Он сам не знает, что и зачем сделал. Да и танк ведь ты подбил.
Джек чувствовал себя совершенно счастливым. Он сидел и завтракал с любимым человеком, и ничто не сможет помешать такому завтраку и в другие дни. Суровость и непредсказуемость отца больше не давила на него, требования матери вообще перестали иметь значение.
— Я люблю тебя, — внезапно сказал Джек.
========== 12. ==========
В лёгком светло-персиковом платье Мишель была прекрасна.
Роза, хоть и воротила нос от Давида Шепарда, за свадьбу дочери взялась всерьёз, решив всё отметить с небывалым для Брока масштабом, несмотря на все ещё не оконченный траур по Сайласу, да и было куда торопиться — уже вполне заметный живот только что не на глаза лез.
— Хорошо хоть не белое платье, — улыбнулась Мишель, крутанулась около зеркала, послала сама себе воздушный поцелуй. — И без всех этих оборок, обручей и кружева.
— Белый — не твой цвет, ты в нем на привидение похожа, — сказал ей Джек.
— Да и с животом глупо претендовать на невинность, — поддакнул из своего угла Брок, заставив Розу гневно поджать губы.
Брок прекрасно понимал, насколько раздражает вдовствующую королеву одним своим существованием, а уж за то, что он по утрам выходит с довольной рожей из спальни Джека, она и вовсе убить была готова, но Брок был неубиваемым: гневных взглядов не пугался, на провокации не вёлся, прямую критику так и вовсе игнорировать имел наглость. А уж когда он приперся на финальную примерку свадебного платья вместе с Джеком, Роза и вовсе чуть на него не кинулась.
Нарываться на скандал и называть Розу мамой Брок не рисковал, хотя сволочной характер нет-нет да подталкивал сказать что-то похожее, но лишать Джека ещё и матери не хотелось. Только отца похоронили.
— Пойдем проведаем жениха, — предложил Джек. — Сестра, ты сегодня просто прекрасна.
Стоило им выйти за дверь, как Брок дёрнул Джека на себя, зажал между собой и стеной, впиваясь в губы голодным жадным поцелуем. Они долго целовались, совершенно не торопясь посмотреть, как там Шепард и его многочисленная родня, тоже приглашенная на свадьбу.
— Мне вчера пришло здоровенное благодарственное письмо от ЛГБТ-сообщества Гильбоа, — сказал Джек, когда они наконец оторвались друг от друга. — Я даже не знал, что у нас такое есть.
— Есть, как не быть, а ты помог ребятам выйти из шкафа, любить легально, не боясь насмешек.
Брок погладил Джека по щеке и снова потянулся к губам, как дверь рядом распахнулась.
— Имейте совесть! — взвилась Роза, зачем-то высунувшаяся в коридор.
— Нет, мама, на такое извращение мы не способны, — покачал головой Джек. — Пойдем знакомиться с родственниками жениха.
Броку до какого-то идиотизма хотелось развернуться и показать Розе язык, и он, может быть, так бы и сделал, не будь рядом Джека, а так всего лишь подхватил его под руку и повёл дальше по коридору, ориентируясь на громкий гомон.
Семейство Шепардов было многочисленным, шумным и очень суетливым. Броку они напоминали хомяков в очень маленькой клетке, таких же неугомонных и безумно любопытных.
Когда в комнату, где Шепард готовился к свадьбе, вошел Джек, гомон сразу стих. Шепарды — в основном рыжие и блондины — с интересом разглядывали молодого короля.
— Добрый день, Ваше Величество, — наконец сказала мать Давида и всех его братьев.
— Добрый день, миссис Шепард, — улыбнулся Джек. — Давид, как ты, готов?
— Д-да, — заикаясь выдавил он, нервно поправил косую бабочку и отчаянно улыбнулся.
— Ну же, приятель, не дрейфь. Там твоя любимая женщина тебя ждёт, а ты тут трясёшься, как заячий хвост. Собери яй… пардон… волю в кулак! — оскалился Брок, подмигнул засевших в углу комнаты то ли племянницам, то ли кузинам Давида (кто эти огромные семейства разберёт?) и спросил ещё раз: — Ты готов?
— Да! — прозвучало уже куда увереннее.
— Давай, — ухмыляясь протянул Брок. — Идите уже.
Давида и Мишель обвенчали в дворцовой часовне. Роза старалась не морщиться, стоя рядом с миссис Шепард, обыкновенной полноватой фермершей. Хотя над мамой Давида и поколдовали дворцовый портной и визажист с парикмахером, она так и осталась фермершей, просто приодетой и накрашенной.
А вот с праздника, последовавшего после венчания, вдовствующая королева попробовала сбежать, сказавшись уставшей. Видимо, ей невмоготу было наблюдать как искренне радовались и веселились обычные люди, не обременённые излишками дворцового этикета. Но в последний момент передумала и осталась.