Мишель цвела, хохотала, много танцевала, несмотря на своё положение, и если бы не дворцовая бальная зала и не богатое убранство, Брок бы и не сказал, что тут отмечают свадьбу принцессы королевства Гильбоа, слишком тепло и по-семейному получалось из-за шумного многочисленного семейства Шепардов.
Джек вручил Мишель и Давиду документы на их новый дом.
— Ох, спасибо! — сказала Мишель, заглянув в конверт с вычурными узорами. — Жить с мамой — это…
— Не нужно ни вам, ни ей, — понимающе кивнул Джек.
Ещё им надарили всего для будущего малыша. Подружки Мишель, чуть прибалдевшие от странного по их меркам праздника, поздравляли немного скованно, но все-таки от души. Умела принцесса располагать к себе людей.
Мама Шепарда, Брок так и не запомнил ее имя, расчувствовалась и вместо напутственных слов обняла Мишель, назвала дочкой, от чего разревелась и та.
— Как это похоже на итальянскую свадьбу, — обняв Джека, прошептал ему на ухо Брок. — А если кто-нибудь подерётся, то на русскую.
К Мишель подошел смущенный и мнущийся Итан Шепард. Он хотел извиниться за тот инцидент в Порту Процветания. Джек давно снял с него арест.
Мишель выслушала деверя, а потом с разворота залепила ему роскошную оплеуху.
— Теперь в расчете, — сказала она.
— Вот в кого вы такие? — расхохотался немного удивленный Брок.
— Бенджамины-то? — спросил Джек. — А у мамы нашей спроси, она занималась родословной. Говорят, какой-то там пра-пра-прадедушка был пират.
Снова заиграла музыка, Брок дёрнул Джека на себя, прижал к груди и повёл в танце. Теперь им можно было любить друг друга даже на глазах у посторонних, прикасаться, признаваясь каждым движением в любви, танцевать вместе, а не следить ревнивым взглядом, как любимый человек снова и снова уводит очередную девицу в VIP-комнату.
Глядя на них, одна из подруг Мишель, статная блондинка, пригласила на танец хрупкую шатенку.
Джек мельком отметил, какое у матери стало перекошенное лицо. Как же — при Сайласе о таком никто и помыслить не мог, а сейчас в бальном зале дворца кружили друг друга в танце две однополые пары.
На праздничный салют в сад высыпали все гости. А Брок снова обняв со спины Джека и положив голову ему на плечо, глянул на яркие всполохи в иссиня-черном небе и загадал одно единственное желание — никогда не разлучаться с тем, кого он любит больше жизни, быть рядом, дышать им, никогда не терять.
Вот только в пестром многоцветии огоньков никто не заметил яркого росчерка упавшей звезды.
***
Эндрю Кросс признался в том, что толкнул короля Сайласа на лестнице во время блэкаута. Уильям Кросс признался в организации блэкаута. Они упирались, отрицая преднамеренность и обвинение в сговоре, но Томасина дожала их.
Через полгода после смерти короля Сайласа Эндрю Кросс был повешен за преднамеренное убийство, совершенное в сговоре со своим отцом. Еще через три месяца Уильям Кросс был приговорен к пожизненному заключению без права обжалования приговора и досрочного освобождения.
Броку нисколько не было жаль ни одного, ни второго. Старший Кросс и так слишком высоко забрался, манипулируя психически нестабильным Сайласом. А Эндрю был просто опасен, даже для самого себя, и совершенно непредсказуем. Наркотическая зависимость, клептомания и неподтверждённая шизофрения сыграли на руку его отцу, но Томасина не зря ела свой хлеб, как и её личные информаторы по всему королевству.
Доказательства были исчерпывающими. Даже Роза никак не могла повлиять на судьбу брата и племянника. В начале следствия она еще пыталась за них заступаться, особенно за Эндрю, но Джек каждый раз показывал ей материалы следствия и зачитывал протоколы допросов. И Роза сломалась. Она действительно любила Сайласа, искренне любила, и то, что ее родной брат приложил руку к его смерти, добило ее.
Вскоре она и вовсе покинула дворец, перебравшись в одно из поместий подальше от столицы. Брок подозревал, что Роза больше не могла смотреть на то, как её дети “гробят” свою жизнь, да и подорванный авторитет сказывался. Даже прислуга, прежде чем выполнить какой-то приказ, включающий в себя какую-либо перемену во дворце, сначала уточняла у Томасины или того же Брока. Вот последнего Роза стерпеть не могла, а потому, закатив сыну грандиозный скандал напоследок, уехала.
— Ну, значит, свадьбу организуем скромную, без лишнего пафоса и шика, — сказал Джек, глядя в окно, как с заднего двора уезжают грузовые фургоны, перевозящие вещи королевы. — А пока займем королевские апартаменты. Только там ремонт надо сделать, там цветовая гамма такая, что мне от нее убивать хочется. Может, отец потому такой неадекватный и был?
Брок хохотнул и сделал себе в памяти зарубку попросить Томасину заняться этим вопросом как можно скорее, хотя и не мог понять, зачем им перебираться из одной комнаты в другую.
— Кстати, а зачем нам королевские апартаменты? Тебе неудобно в той спальне? — подумав, всё же спросил он.
— Там кабинет неудобный и гардеробная на двоих не рассчитана, — объяснил Джек. — Гостиная совсем маленькая. Ванная только одна. Ну и потом, я король, мне положено. Если тебе так приглянулась кровать из апартаментов наследника, можно ее перенести. Но я бы выбрал кровать побольше.
Пожав плечами, Брок пристроил задницу на подоконнике, открыл форточку, впуская свежий воздух, закурил.
— Как человек, всю жизнь проживший по казармам и в корпоративном съёмном жилье, немного не вижу во всём этом смысла, тем более в большой гардеробной. Шмотья у меня сам видел сколько. Но если хочешь, хоть на крышу переберёмся, мне как-то всё равно.
— У тебя две трети шмотья так и лежат в пентхаусе, а мы там больше не живем, — заметил Джек. — Я вообще продать его хочу или тебе подарить. Тебе нужен пентхаус?
— Зачем? — не понял Брок. — Но лучше оставь, пригодится, мало ли что произойти может. Свекровь, к примеру, неожиданно нагрянет, а от меня пивом воняет, — ухмыльнулся он.
— Переживет свекровь, — жестко сказал Джек. — Пусть культурой занимается, раз энергию девать некуда.
— Да ладно тебе, детка. Мать просто в шоке от происходящего и не знает за что хвататься. Муж умер, дети резко своей жизнью обросли, не слушают больше, не подчиняются, и вообще будто бы сама жизнь из-под контроля вышла. Это кого угодно подкосит. Всё же она привыкла быть именно королевой.
— Королевой она и осталась. А на ее мечты быть для семьи таким же авторитетом, как королева Британии, мне плевать. У Елизаветы за спиной сколько поколений династии? А Роза и Сайлас, считай, узурпаторы и самозванцы. Сайлас предыдущего короля сверг, посадил в тюрьму и короновался.
— Чужая душа — потёмки, тем более женская, — сказал Брок. — Кстати, Мэди вместе с Люси возвращаются. Девочку перевели на какие-то лекарства, доступные для покупки и разрешили ехать домой.
— Ну и отлично. Меделин во дворце нужна. А я хочу Хелену с Сетом пригласить, когда они из США вернутся, пообщаться с ними.
Броку тоже было интересно глянуть поближе на любовницу Сайласа, хотя справки он, конечно же, о Хелене Пардес навёл сразу, чтобы понять, что в ней такого, что сумела не только соблазнить, но и зацепить так надолго. Он ведь помнил нёсшееся со всех экранов про семейные ценности, верность и долг, а тут такое, и тем более длиной в полтора десятка лет.
— Надо будет четко до нее донести, что если она попробует пропихнуть Сета на трон, я ее посажу, а его вышлю из страны, — сказал Джек. — Все-таки отец был гребаным лицемером.
— У него были странные понятия обо всем, что он нёс в мир, — согласился Брок, привалился к стоящему рядом Джеку, закрывая глаза. — Даже странно, насколько вы с Мишель не похожи на родителей.
— Странно, — согласился Джек. — Но мама всегда говорила, что я пошел в прадеда по матери, Вильгельма Кросса, ее дедушку. Его фото не сохранилось. А Мишель на самом деле похожа на отца, я видел его фото в молодости. Раньше это было более заметно, он сильно сдал в последние лет десять.