Стоило им сесть за стол, словно из ниоткуда появилась пара официантов. Один разлил вино по высоким бокалам, второй расставил тарелки с каким-то лёгким салатом и запеченными на гриле гигантскими креветками.
Джек был голоден, но вбитое с малолетства королевское воспитание не позволило ему накинуться на еду. Он ел не спеша, соблюдая все правила этикета. Брок же посмеивался, таская из его тарелки руками салатные листья и кусочки манго.
На креветках королевское воспитание сдалось. Джеку казалось, что он рычит, пожирая ракообразных, такие они были вкусные. Утолив первый голод и запив еду прекрасным белым вином, Джек внезапно предложил:
— Давай заведем кота.
Расхохотавшись, Брок щёлкнул его по носу.
— Ты иногда очень внезапный. Давай, какого ты хочешь? Я-то с домашними животными не лажу, у меня даже кактус — и тот засох из-за недогляда.
— Хочу большого и мохнатого. Чтобы горничные заебались шерсть убирать, — сказал Джек. — Рыжего. С длинной мордой и кисточками на ушах. Я такого где-то видел.
— У моего зама, — вдруг пустился в воспоминания Брок, — был уёбищный белый перс, а форма у нас чёрная. — Он расплылся в совершенно идиотской улыбке. — И представь себе двухметрового бугая с мордой идейного могильщика, работающего за одни конфеты, с ног до головы уделанного в белой шерсти.
— А почему он свою форму на работе не хранил? — удивился Джек.
— Нашёл у кого спросить, но зато у нас появился наряд для неудачников и долбоёбов “чистить Роллинза”, — гыгыкнул Брок. — Самый сообразительный приспособил для этого дела катушку скотча.
— Скучаешь по ним? — спросил Джек. — Я по парням из своей роты скучаю. Может, после армейской реформы тех из них, кто останется на контракт, перетащить в столицу на охрану дворца? А то вот Клотц меня просто бесит.
— Клотцу и его другу-дебилу осталось полторы недели отработать — и они свободны, — хмыкнул Брок, опустив первую половину вопроса.
Скучал ли он по своим? По всем, кого знал и любил? Кем жил?
Очень скучал, до боли в подреберье, застарелой тянущей тоски, готовой вот-вот прорваться протяжным волчьим воем. Скучал по Роллинзу, по ребятам, по их шумным разудалым пьянкам, марш-броскам, операциям, выходкам Таузига, идиотским на грани фола шуткам Лаки, вечным скандалам парочки Глазго и Лютика.
— От них даже Томасина настолько устала, что на ворота в итоге сослала, но они и там что-то учудить умудрились.
— Как только отец брал на работу подобных идиотов? — вздохнул Джек и снова принялся есть.
— Сие тайна, покрытая мраком, детка.
Вино и еда кончились, стол со стульями убрала незаметно подошедшая прислуга, а Джек с Броком молча стояли, обнявшись, и смотрели, как с шипением догорало в водах Атлантики солнце.
— Что-то я устал, — зевнул Джек. — Давай искупаемся еще раз и посмотрим, что тут за вилла?
Бережно раздев Джека, на этот раз ни оставив на нём совершенно ничего, Брок скинул с себя всё и, разбежавшись, врубился в тёмную воду, нырнул, скрываясь из виду.
Джек зашел в океан по пояс и просто упал в набегающую волну. Он не очень хорошо плавал, не так хорошо, как Брок, и, отплыв метров на двадцать от берега, просто лег на воду и уставился на звезды.
Брок. Его муж. Самый настоящий. Любимый. Кто бы мог подумать, что все так сложится?
Джек, конечно, повесил Эндрю Кросса за убийство Сайласа, но где-то в самой глубине души был ему благодарен. Кроссы — это была политика, политика в чистом виде. Дела государства важнее родственных уз. Но если бы Сайлас был жив, они бы с Броком так и выгребали бы каждую неделю жучки и камеры из пентхауса.
А теперь они женаты. И у них — подумать только! — медовый месяц.
***
Весь месяц они не думали ни о чём, проживая каждый день, словно последний и завтра никогда не наступит.
Просыпались от ласк друг друга, поцелуев, жарких прикосновений или просто нежились в постели до полудня, неспешно завтракали и либо шли гулять по острову, либо брали яхту и выходили в океан, плавали с аквалангом, рыбачили, дурачились или целыми днями пролёживали на пляже, подставляя бока жаркому южному солнцу.
Джек фактически оставил страну на Томасину, приказав ей в случае какого-нибудь непредвиденного пиздеца сразу звонить, но то ли пиздеца не случалось, то ли Томасина разруливала их на подлете — за весь медовый месяц Джека ни разу не побеспокоили.
И это радовало. Значит, отпуска не были таким уж мифом, каким казались Броку в первое время.
Вот только месяц, медленно. но верно всё же подходил к концу. Они оглянуться не успели, когда наступил последний их вечер на райских Багамских островах.
— Не хочу домой, — ныл Джек во время последнего ужина. Он посмотрел в тарелку со свежевыловленной жареной рыбой, а потом рассмеялся. — Ты меня избаловал, Брок.
— Миссия у меня такая — любить и баловать тебя, детка, — ухмыльнулся в бокал Брок, погладив под столом ступнёй лодыжку супруга.
— Но согласись, есть свои преимущества в том, что твой муж — король пусть маленькой, но не бедной страны, — улыбнулся Джек.
— Не спорю, — согласился Брок.
С Джеком вообще никогда не приходилось спорить, хотя они оба были упрямцами, но каким-то магическим образом всегда умудрялись найти компромисс.
Брок обернулся к океану. Ему тоже не хотелось покидать этот маленький тихий рай, где из всех забот обгоревшая в очередной раз спина Джека да вечно непонятно откуда бравшийся в постели песок. Брок понимал теперь, почему островитяне не торопились перебираться на материк, он бы и сам остался здесь навсегда, лишь бы Джек был рядом.
Джек допил вино и сказал:
— Пора спать. Завтра яхта в шесть утра…
Поднявшись, Брок снова подхватил Джека на руки, прижал к себе, обернулся к догорающему закату и замер, всматриваясь в далёкую линию горизонта.
Всю свою жизнь он за чем-то гнался, мчался вперёд, стараясь урвать у жизни хотя бы мгновение радости, потерял всё и всех, чтобы обрести, снова научиться любить и радоваться таким вот моментам своего тихого счастья.
— Избалуешь меня вконец, — довольно сказал Джек. — Но я больше не принц, я король, мне можно быть избалованным. И тебе можно, ты мой консорт.
— Вот и наслаждайся, — протянул Брок и понёс Джека в постель.
Уже через сутки на них снова навалятся проблемы всего королевства, но сейчас они неторопливо примут душ, заберутся в постель, обнимутся и заснут, в надежде, что завтра никуда не придётся уезжать.
========== 15. ==========
— Пока-пока, Залман! — Джек помахал рукой племяннику, сидевшему на руках у отца. — Давид, до встречи. Мишель, жду тебя завтра у себя, обсудим твои проекты.
Садясь в машину и пристегиваясь, Джек сказал:
— Залман удивительно похож на своего деда. На Сайласа. Такие же глаза.
— Главное, чтобы характером в родителей пошёл, — добавил Брок, когда водитель поворачивал ключ в замке зажигания. — Шепард хоть и мямля, но человек честный и открытый. Всё же прижился на новом месте, даже орать умудряется, когда его совсем допекают идиоты вроде него самого.
Целый год с их свадьбы с Джеком пролетел совсем незаметно. По возвращении с островов, как и предрекал Брок, они оба с разбегу ухнули в свои дела, снова встречаясь лишь по ночам, но теперь Джек честно старался выкраивать время для семьи, для поездок вот так вот вдвоём на пикники, в гости к Мишель или поход в кино с совсем уже выздоровевшей Люси. Меделин, конечно, страшно смущалась, когда сам король приглашал ее дочку в королевский кинозал, где стояло всего с десяток роскошных кресел и двухместный диван в самом лучшем месте, но отпускала: все новые мультфильмы показывали в первую очередь здесь. А Джек очень любил мультфильмы. Просто Залман был для них еще слишком мал.