И верно, через пять секунд в столовую влетел Егор Михайлович. Окинул компанию недобрым взглядом, замер на пирожках и тоже присоединился к чаепитию. Даже благодарно улыбнулся, когда домработница без слов перед ним поставила фарфоровую чашку.
– Решил, что лучше вместе поедем, – объяснял он с набитым ртом. – А то опять куда-нибудь срулишь, это сегодня никак нельзя. Ладно, как вообще настроение, Саша? – он не дождался, пока отвечу, и обратился к Кристине: – А у тебя как настроение? Смотрю, быстро приживаешься.
– Да не так уж чтобы… – очень размыто ответила та.
Но Егор Михайлович решил ей спуска с самого начала не давать:
– Давай честно, я с честными сразу становлюсь в пять раз добрее! Вот как на духу признавайся: ты – лядь циничная, которая уже залезла к нему в постель?
Это хорошо, что ее предупредить успели, вот она и не подавилась. Зато отхлебнула чаю и ответила:
– Не успела, вы нас как раз в процессе прервали.
Егор Михайлович выдержал ее взгляд и издевательски рявкнул:
– Гы, какая умора, сил нет. Но пока ты так шутишь – я спокоен. Как случится – уже не отшутишься, не настолько уж ты хладнокровная дрянь, это вижу. Но тем не менее язык иногда прикусывай, дорогая Кристиночка. Я тут одному юморок спускаю, потому что талантливого сучонка непросто заменить, но с тобой-то мне зачем терпеть?
Кристина, смутившись, опустила глаза к чашке. Мне стало неприятно, что съехала – вообще уважаю людей с острым языком, которые не стелятся перед статусами. Но притом почти отчетливо понимал, что она упрек восприняла отнюдь не из-за положения продюсера, а просто не привыкла так нагло разговаривать со старшими. Егор Михайлович выведал о ней все, что мог, даже в ее школу дозвонился. Там удивились, зачем вдруг понадобилась рецензия на бывшую выпускницу, но характеристика полностью его устроила – тихоня-хорошистка, довольно упорная, но ни в каких деяниях, порочащих честь заведения, замечена не была. Семья полная и благополучная, если можно так характеризовать брак, где отец – водитель бензовоза, а мать – участковый терапевт. В общем, такая местечковая интеллигенция с тремя дочерями, из которых Кристина оказалась старшей. Она вылезла из круга порядочных людей, и именно потому даже Егор Михайлович в конце кивнул и пообещал не выедать ей мозг. Это он не выедает – это он так, на зубок только новенькую проверяет, ничего страшного.
Тем временем продюсер сменил пластинку, я прослушал начало, но додумал сам. Он то ли Филиппа, то ли Леонида с сигаретой застал – им можно, они на свою репутацию уже отпахали, но каким же надо быть безмозглым, чтобы курением испортить себе голос? Вот так он и переключился на меня:
– Запись слушал, голос у тебя хрипит, Саша!
– Ничего не хрипит… – неуверенно отозвался я. Надо будет тоже послушать, а то он мастак придумывать. Но я на днях в одной футболке по улице бегал – может, немного простыл?
– Перезапишем, – решил Егор Михайлович. – Но ты же не куришь, нет?
Я продолжал есть ужин, стараясь не закатывать глаза. Эта фобия – что что-нибудь ужасное случится с моим голосом – в параноидальном списке стоит даже выше, чем беременная девица. Объяснять, что я и сам себе не враг до такой степени, надоело уже на тысячном разе. У Егора Михайловича детей нет, потому он в вопросах воспитания полный профан: уверен, что чем чаще капает на мозги, тем быстрее доходит. Хотя всегда бывает наоборот. Но он отложил пирожок и принюхался:
– Точно, куревом пахнет. Ты курил, щенок безмозглый?!
Понятия не имею, где он что унюхал. Но, подумав, хмыкнул. Сегодня же садовник приходил кусты смотреть – не пора ли подрезать в такую нестандартную погоду. Вроде бы он курит. Но как это можно было уловить в здании? Отличный у меня продюсер, гениальная ищейка. Ответил же я, разумеется, совсем иное:
– Я – нет. Это Кристина.
Ну просто чего она сидит и смущается, как самая воспитанная здесь? Однако Кристина, как оказалось, уже не смущалась. Вскинула брови, глянула на меня, на Егора Михайловича и подхватила эстафету, как будто всю жизнь в подобную игру играла:
– Я – нет. Это Зинаида.
Блин, я ей за это гигиеническую помаду куплю! Если не забуду. И почему я ее раньше на работу не заманил? Сразу как-то в этом зоопарке дышать легче стало. Образец спокойствия Зинаида завершила балаган усталым:
– Успокойтесь, Егор Михайлович, никто здесь не курил. Неужели вы до сих пор не понимаете, что ему доставляет удовольствие вас доводить? Аж смешно смотреть, как вы реагируете. Саш, займите лучше рот едой, у вас же времени мало.