– А он вас там не запрёт вместе с Алексеем? – спросил Миша.
– Может. Ты прав, – кашлянул Веня.
– Миша, пожалуйста, давай я сама к Коргорушу схожу. Так менее приметно будет. Вон для Родионыча, принесу травы, которые он собрал, – настаивала Полина.
– Ладно. Беги. Пока ничего другого толкового не вижу, – кивнул брат.
Коля недовольно посмотрел в след Полине, которая улыбаясь, сообщила Родионычу, что принесёт его травяной сбор. Тот даже бровью не повёл на её предложение.
Полина заглянула в повозку.
Коргоруш потянулся и, сощурив жёлтые глаза спросил: – Что опять приключилось?
– Тут что-то происходит. Только ты справишься, – взмолилась девушка.
– Неужели всё так плохо?
– Пока не понятно. Поможешь?
– Делать-то что?
– Надо найти, куда пропали кузнец Алексей и Никодим Потапыч. У нас подозрение, что новые предательства произошли после того, как пленили поляков.
Коргоруш закрыл глаза: – Помолчи немного. А лучше возвращайся. Я скоро приду.
Полина закопошилась с травяным сбором и шмыгнула обратно.
– Что, тут за не порядки на твоей территории? – мысленно спросил Коргоруш домового поместья.
Ответ не последовал. Коргоруш открыл глаза: – Дела обстоят куда серьёзнее, чем, кажется.
Глава 31
Полина с чувством выполненного задания шла обратно.
«Коргоруш разберётся» – улыбалась она, не забывая разглядывать местную архитектуру.
Тут перед ней наперерез промчалась девчушка лет десяти с большим лукошком перед собой. Полина проследила взглядом и увидела, что девочка устремилась в тёмный сад.
«Как странно. Что она ягоды в темноте собирать побежала?» – не раздумывая свернула за ребёнком Полина.
Лавируя между деревьями, она прокралась в дальний угол сада, где возвышался стройный терем. Не такой резной как другие строения на большом дворе, но всё же достаточно миленький.
«Как пряничный домик со шпилем» – подумала девушка, забравшись к самому оконцу, в темноте которого заплясали огоньки, едва девочка зашла внутрь.
Полине было видно, как статная женщина с головы до ног в чёрном одеянии роется в только что доставленной корзинке.
«Видимо там, что-то есть. А я в сумерках не заметила» – вглядывалась Полина.
И тут кто-то схватил её, зажав рот рукой, и развернул на сто восемьдесят градусов.
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – прошептал Богдан.
Полина испуганно уставилась на опричника, который ослабил хватку, как только понял, что девушка его узнала.
– Что ты тут делаешь?
– А вы?
– Отвечай, когда старшие спрашивают!
Полина замялась и сказала нечто нечленораздельное.
– Что ты там бормочешь? Говори нормально.
– Я и говорю. Терем понравился. Любуюсь.
– Вот как. А ты знаешь, что бывает с теми, кто подглядывает за колдуньями?
У девушки отвисла челюсть, и задергался указательный палец на правой руке, которую она выставила в сторону окна.
– Верно, поняла. Молодец. Отвёл бы я тебя сейчас к брату, да могу пропустить, что тут творится. Сиди здесь и никуда не суйся, – пробурчал Богдан и, выпустив окончательно из рук Полину, пошёл вокруг терема.
Видимо не найдя лучшего места для наблюдения он вернулся и устроился около окна, за которым вдруг стало темно. Он отпрянул и присел на корточки. Полина повторила его манёвр. Сидя в высокой траве, они видели, как девчонка без корзинки проскакала по крылечку и побежала по тропинке в обратном направлении.
– Она лукошко там своё оставила, – прошептала Полина.
– Там травы, склянки, корешки я видел, как она их в кладовой собирала, – медленно произнёс Богдан.
– А кто она эта кол.. женщина в общем?
– Вторая супруга Никодима Потапыча. Прасковья Никифоровна. То, что мне удалось выяснить, выглядит премерзко. Ходят слухи, что она отравила первую жену боярина и на себе его женила. У самой сын уже Игнат был от первого брака, отец которого год до этого как представился. Всё бы нечего да люди стали подмечать, коли невзлюбит она кого, так худое с тем человеком приключается. Боярин долго не верил. Видать любовных зелий из её рук немало выпил. Но когда вошёл в возраст его сын, то вдруг стал чахнуть и помер. Люди намекать стали, что, мол, мачеха извела, чтобы наследство только её Игнату досталось. Вот тогда-то Никодим Потапыч и объявил, что его имение после смерти церкви отойдёт. Супругу в отдельный терем выселил, и молиться наказал. Игнат из дому сам ушёл. К царю поехал. Получилось ему убедить Ивана Васильевича, что отчим его в любой момент к польскому королю в услужение уйдёт. Приезжала за три года комиссия дважды, но так ничего и не отыскала. А тут он в рейде вместе со мной и Фёдором был.