– Какой результат? – Я кинула кусок булки лебедю, теперь явно намекавшему, что, если он не получит дани, нам мало не покажется.
– В ночь на двадцать второе июня рядом с тем городком были всполохи, похожие на северное сияние, слышался гул. Утром началась война, стало не до «природных явлений», но почти сразу же выяснилось, что и сам городок, и местность в радиусе десяти километров вокруг – исчезли. На этом месте возник лес, не совсем похожий на обычные. Исчезла узкоколейка, ремонтный стан рядом с городком, несколько деревень, детская коммуна. Ведущие к ним дороги словно обрезало стеной леса, в который никто не мог зайти: при попытке пересечь невидимую границу человек оказывался на противоположной стороне запретной территории, километрах в двадцати от места, где только что находился. И не только человек – любое живое существо.
Лаки кинул булку тому же нахальному лебедю, теперь решившему шантажировать уже его, потом шикнул на птицу, взмахнув рукой, и пернатый рэкетир с гордым видом удалился. Лаки же продолжил рассказ:
– Во время войны запретная зона оказалась на оккупированной территории. В нее бились и немцы, пытавшиеся разгадать ее секрет, – говорят, «Аненербе» там здорово отметилась, – и наши партизаны, искавшие безопасное место для лагеря. В сорок третьем году, как только область освободили, к этой закрытой зоне отправили группу ученых – собрали их со всех фронтов. Деду тогда было двадцать восемь, он ушел из аспирантуры добровольцем в первые дни войны и считался подающим надежды физиком, особенно потому что уцелел за эти годы. И его взяли в группу.
– Физик? Я думала, что он врач, – удивилась я.
– Кандидатскую по медицине он защитил уже через десятки лет после войны. К тому времени дед стал одним из руководителей института, работавшего над проблемой зоны, а тогда был простым эмэнесом. С зоной они бились десятки лет, много чего перепробовали, чтобы туда попасть, столько разных приборов изобрели. Уже в сорок девятом году у нас были радиоуправляемые вездеходы с кинокамерами, небольшие, конечно, почти игрушки, но были. На их основе потом и луноходы создавали, и многое другое. Туда они проникали без проблем, если на них или в них не было живых существ. Дед рассказывал: они специально какую-нибудь вещь, обычно стальной шарик, дрожжами обмазывали и в зону кидали. Шарик пролетал, а дрожжи телепортировались точно на противоположную сторону зоны и плюхались в миску, конечно, если ее подставить успевали. Оттуда же, из зоны, ничего нельзя было вынести, ведь даже в трухлявой щепке огромное число микроорганизмов. При попытке вытащить образцы, они телепортировались внутри зоны точно так же, как дрожжи, – снаружи. А вот если живое существо находилось в закрытом контейнере – тут уже сложнее, да и страшнее: организм пытался телепортироваться, но ему это не удавалось, и он буквально размазывался по стенкам, при этом, если оказывался достаточно крупным по отношению к контейнеру, останавливая его. Казалось, что контейнер на огромной скорости ударялся в преграду. Поэтому попытки перебросить в зону живые существа или вывезти что-то оттуда прекратили.
– И как эта история связана с вашей конторой? – Мне все это было интересно, но все же хотелось разобраться в сегодняшнем дне.
– Потерпи немного. – Лаки улыбнулся. – Зона была закрыта десятки лет, но кое-что удалось выяснить. Сохранились черновики и переписка тех ученых, что находились тогда в городке – бумаги в Москве остались. Они работали над совершенно неизученной тогда темой физики пространства и как раз собирались провести небольшой эксперимент по телепортации. Результат явно превзошел их ожидания.
Лаки усмехнулся, потом сделал вид, что замахивается, – пернатый рэкетир как раз начал новую попытку выбивания дани, но при виде резко поднятой руки со сжатым в кулаке «камнем» (на самом деле носовым платком), быстро отгреб в сторону. Лаки продолжал:
– Группа деда смогла восстановить некоторые формулы тех ученых. Если бы не слишком удачный эксперимент, они бы Нобелевскую могли получить – их теория на одном уровне с ОТО[3] Эйнштейна. Но вот такой результат: они исчезли, город тоже, вместо него – абсолютно закрытая для всего живого зона. Группа деда начала работать в этом направлении, создали два института: один у зоны, второй на Урале, подальше от крупных городов. Дед мотался между ними и как-то умудрился даже семью создать, троих детей воспитать. Так вот, группа работала, и по всем расчетам получалось, что часть поверхности нашего мира оказалась переброшена в какое-то другое место, но не на Земле, а в параллельном мире, а часть поверхности оттуда – к нам. Тогда о параллельных мирах даже фантасты не особо думали, так что фантастикой это никто не назвал. Исследователи выяснили, что из-за перемещения поверхности между мирами в зону проникнуть нельзя, только постепенно происходит слияние куска перенесенной поверхности с нашим миром, и через какое-то время та территория станет частью нашего мира и можно будет попасть туда. Расчеты оказались точными вплоть до недели, и в восьмидесятых годах люди смогли попасть в запретное место. Но к этому времени в стране уже шла перестройка, секретные институты расформировывали, ученых увольняли или отправляли на пенсию, а информацию передали всем, кто только спрашивал, да и тем, кто не спрашивал, тоже. Было много крика о «бесчеловечных опытах тоталитарного режима», ученых из группы деда начали травить журналисты и «правдолюбы». Но тут выяснилось, что подобная же зона была и в Северной Америке, только в безлюдной местности, из-за чего ее и не получалось обнаружить с воздуха или из космоса, а американцы о ней молчали, сколько могли. Мы о той зоне догадывались, они – знали о нашей. Теперь они все знали о наших исследованиях, мы же об их – ничего, только что подтвердилась теория «тени», возникающей при соприкосновении миров.
3
ОТО – общая теория относительности А. Эйнштейна. Нобелевскую премию он получил не за нее.