И стало мне интересно, господа, кто же там каблучками искры из пола вышибает. Натянул быстрее брюки, чувствую не успеваю. Выскакиваю из кабинки и вижу спину женщины, выходящей из уборной. Я сначала подумал, что это Айхель. Костюмчик у нее точь-в-точь как у Инны, а потом смотрю – нет. Эта, туалетная, на полголовы выше, волосы светлые, но не короткие и кудрявые, как у Инны, а длинные, и ноги… Ноги у нее получше, поизящнее будут, чем у Инны, вздохнул физик. — А далее, выхожу я вслед за ней из уборной, а в коридоре учащиеся со второго курса. Стоят, лыбятся. Она, эта женщина, не смущаясь, подходит к ним и что-то спрашивает, потом выходит на лестничную площадку и спускается на первый этаж. Тут-то я разглядел, что это не Айхель, но такая дама!.. Конфетка! Мечта поэта! А теперь представьте, что должны были подумать второкурсники, увидев сначала ее, а потом меня, выходящими из этого заведения. Они же эти тупые американские фильмы смотрят. А зачем там женщин по мужским туалетам водят, они уже понимают.
— А вы, значит, приводили эту высокую с более изящными, чем у меня, ногами в уборную совсем за другим, Борис Борисович? — услышали педагоги женский голос.
Оказывается, в дверях стояла Айхель, вошедшая незаметно для увлеченных беседой мужчин.
Физик покраснел, Брянцев и Кононенко стушевались.
— Вы, наверное, хотели объяснить ей там третий закон Ньютона? — продолжала третировать коллегу англичанка. — Видела я вашу пассию внизу. Она там расписание смотрит. И не такая она красавица, как вы расписываете.
— А, так она у них про расписание спросила, — ответил физик. И никого я не водил…
А что, собственно, он еще мог сказать в этом случае.
Тут полноватый Кононенко и тщедушный Брянцев, будто сговорившись, схватили на своих столах какие-то тетрадки и устремились к выходу. Дверь была слишком узка для двоих и им пришлось несколько замешкаться в ее проеме, что со стороны выглядело очень даже забавным. И когда они оказались, наконец, в коридоре, прозвучал долгожданный звонок на перемену, через пять минут начиналась третья пара.
VII
В аудитории Юрия Андреевича ожидали девушки. Восемнадцать семнадцатилетних девушек, будущих экономистов. Парни на этой специальности почему-то не учились. Среди барышень были блондинки, брюнетки, шатенки и рыжие, длинноногие и маленькие, худенькие и полненькие. Кого-то из них можно было бы назвать даже хорошенькими, а две или три вполне могли претендовать даже на титул колледжских красавиц. И естественно, что находясь в таком цветущем возрасте, все эти милые создали мечтали о необыкновенной любви, о сказочных принцах и о небывалом, ожидающим их где-то рядом, счастье. И кое-кто из девушек уже вовсю трудился над этой проблемой.
Почти у всех у них были кавалеры, а красавицу Настеньку Парфентьеву каждое утро подвозил к колледжу, а после занятий увозил на крутом джипе молодой человек из "новых русских". В то же время никто из этих девочек и предположить не мог, что объектом женского внимания может быть их преподаватель литературы Юрий Андреевич Брянцев.
Мало того, что Юрий Андреевич внешне из себя ничего интересного не представлял, так он еще и абсолютно не понимал, как должен одеваться настоящий современный мужчина. А иначе как объяснить то, что он из года в год на занятия ходил в одном и том же костюме, в предпраздничные дни меняя его на старомодный пуловер.
К тому же и специальность-то у него была какая-то несерьезная – литератор. Из года в год талдычить про Достоевского, Толстого и Шекспира? — Мрак! Кому это надо. Брянцева в этом году их девичья группа даже с 23 февраля забыла поздравить. Не специально, конечно, а просто так получилось, всех преподавателей-мужчин поздравили, а про Брянцева никто и не вспомнил. И вот к этому невзрачному человеку вдруг пришла Дама. Именно так, с большой буквы.
Дама открыла дверь и, вступив на порог, спросила у впереди сидящих:
— Извините, девушки, а где я могу увидеть Брянцева Юрия Андреевича? У него здесь урок?
И хотя в это время в кабинете было достаточно шумно, ее появление не осталось не замеченным. И не только потому, что она задала свой вопрос редким по тембру грудным голосом, а и потому, что слишком уж она была красива, прямо-таки молодая Софи Лорен.
Это отметили все студентки.