У милиционера удалось вызнать только то, что "рафик" был угнан за два часа до происшествия, и что Брянцев находится в данный момент в тяжелом бессознательном состоянии, со следами значительных телесных повреждений и, естественно, ничего о своих приключениях рассказать не может.
Надо ли говорить, что такие события придали незаметному и невзрачному литератору какой-то своеобразный ореол: смесь героя и мученика. Преподаватели колледжа жалели незадачливого коллегу: надо же как не повезло, сразу в две аварии за один день попал.
Слава богу, что хоть в больницу в конце концов определили, а то Кононенко вообще рассказывал невероятные ужасы, как его знакомого вот так же осенью сбили на шоссе, а потом вместо больницы завезли в тихое место да и бросили в кустах, где несчастный и скончался, причем не от травмы совсем, а от переохлаждения. Замерз просто-напросто.
Потом педагоги согласовали, кто пойдет проведать коллегу, когда его переведут из реанимации в обычную палату, да заодно уговорили кассиршу выдать причитающуюся Юрию Андреевичу зарплату его жене.
Но больше всех переживал о несчастье c литератором завмастерской Крутояров: ну зачем он отдал Брянцеву долг, все равно тому деньги не пригодились.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Беглец
I
Открыв глаза, Брянцев осмотрелся, не подымая головы с подушки. Увидел немного: окружающая обстановка подсказывала, что он скорее всего в больничной палате. По крайней мере, приборы у его изголовья больше всего походили на медицинские. Да и по состоянию здоровья ему явно не помешало бы полечиться.
Сначала мысли разбредались в разные стороны, но потом ему удалось собрать их в одну кучу. "Итак, он – Брянцев Юрий Андреевич, преподаватель литературы в Приборостроительном колледже, добропорядочный семьянин, отец двоих детей, находится в больнице.
Вопрос: как он сюда попал?"
И наш герой попытался что-нибудь вспомнить. Но память подсказывала что-то не то. То он отчетливо, до очень мелких деталей, вдруг вспоминал собственную учебу в университете, то лица детей и жены, то задумчивые физиономии студентов на экзамене, а то образы коллег по преподавательскому труду. Все это перемежалось какими-то случайными воспоминаниями. В общем, с памятью было не все в порядке.
Почувствовав усталость, Юрий Андреевич закрыл глаза, и тут, словно наяву, он увидел еще одно лицо: красивая, высокая, темноволосая, нет, светловолосая женщина! Она? Она! Что-то связанное с ней! Но что? Как же ее зовут? Что-то с сочетанием "ал". Алла? Нет! Валя, Галя? Нет, что-то не так, похоже, но не так. В то же время вместе с ее образом вдруг всплыло: Джованьоли. А причем тут, собствено говоря, этот почти забытый итальянский писатель?
Юрий у него и читал единственно что "Спартака", да и то в юности.
Ну точно Спартак! У него же возлюбленная была, ее звали… Валерия! И эту красавицу тоже зовут Валерией. Надо же, вспомнил! Да еще таким странным способом – короче говоря, достал правое ухо левой рукой.
Умственные усилия окончательно утомили Брянцева. Он сначала полежал, стараясь ни о чем не думать, и вскоре заснул. Он не видел, как в палату вошла медсестра и сделала ему один за другим три укола. И если после первого тело его еще встрепенулось, то на последующие уколы оно не откликнулось ни одним движением.
На следующий день Юрий Андреевич очнулся посвежевшим и значительно окрепшим. Он пошевелил руками и ногами – вроде, все на месте. Опять те же приборы у изголовья, тот же потолок – больница, однако! И тут Брянцев вспомнил все окончательно.
После того, как он вышел из здания колледжа, его сбила машина. Вернее не сбила, а толкнула. Он попытался пройти между двумя припаркованными автомобилями и один из них ни с того ни с сего вдруг сдал назад и сбил его с ног. Удивленный этим Брянцев не успел даже подняться и отряхнуться, как к нему быстро подошли двое.
Он хотел было спросить у них, что собственно происходит, но осекся. Один из них был невысокий крепыш с черной бородкой и в темных очках. Сразу вспомнилось предупреждение Валерии, и даже возникла легкая злость на нее – навела-таки на неприятности. А уж то, что ничего хорошего его не ждет, можно было понять по выражению лица здоровяка, сопровождавшего бородача.
Невысокий склонился к Брянцеву и глянул на него поверх темных очков. Глаза у него были карие!
— Ну, здравствуй, дружок! — произнес он с ехидной ласковостью. — Вот мы и встретились. Только не надо смотреть на меня букой. Сейчас я отведу тебя туда, где ты еще никогда не был.