— Всю свою жизнь я только и слышу про эту мудрость…
Мать больше не желала меня слушать. Я ушла в гостиную и легла на софу, но сразу заснуть не получилось — я была слишком расстроена своим бессилием. Я рассматривала положение с разных сторон в поисках выхода, но напрасно: Только под утро, выплакав все слезы, я задремала, а через несколько часов мать разбудила меня.
— Как тебе не стыдно! Оставила мужа спать одного!
Я бы не удивилась, если бы он пришел и убил тебя! Идем, поможешь мне собрать детские вещи.
Сил на дальнейшее сопротивление у меня не осталось.
Сердце истекало кровью, когда я складывала одежду, которую в течение месяцев покупала для малыша вместе с подругой. Никогда я не увижу, как он играет игрушками, которые я выбирала для него; как хватает погремушку; как у него прорежется первый зубик; как он ползает, ходит на четвереньках, как пытается стоять, как произносит «ма-ма»… Это все будет знать моя мать. Самия — это пустышка, не нужная никому, даже себе самой.
Уровень моей самооценки опускался все ниже и ниже.
Мать торопилась уехать. Она вела себя настороженно, как вор, который желает поскорей исчезнуть с украденной добычей. Еще она напоминала мне львицу, готовую прыгнуть при первом неосторожном движении, чтобы защитить своего детеныша. Но разве не я должна была стать такой львицей? Почему я не защитила своего ребенка? Почему допустила такое бесстыдство? Почему не настояла на том, чтобы взять его на руки на несколько минут и ощутить его запах? Почему? Меня снова принуждали вернуться к роли маленькой забитой девочки, какой я была всю свою жизнь. Я чувствовала, что проиграла битву, даже не попытавшись начать ее.
— Я хочу поехать с вами в аэропорт, — сделала я последнюю попытку.
— Нет, Самия. Ты избавишь нас от многих проблем, если останешься здесь, — угрюмо ответил муж.
— Оставайся дома и настраивайся на правильный лад.
Как только я приеду в Алжир, отец тебе позвонит. За малыша не беспокойся, я люблю его, как собственного сына, — поддакнула ему мать.
— Ты видишь, Самия, — опять подключился муж,
«успокаивая» меня. — Мать любит тебя, как всякая мать любит своего ребенка.; Каждый месяц тебе будут сообщать обо всем, что происходит с ребенком. Как тебе повезло! Иметь такую мать!
Последние слова Абделя обескуражили меня. Я опять засомневалась в себе. Я уже не знала, кто из нас сумасшедший — я или мои родственники. Перед отъездом отец предупредил, что видит меня везде, как бы далеко я ни находилась. И я верила, что он способен на такое! Я проклинала свою семью, потому что понимала: я не смогу помешать им совершить преступление.
Хлопанье дверцы автомобиля вернуло меня к действительности. Мать села в машину и посмотрела на меня своим излюбленным взглядом, исполненным презрения.
— Абдель, садись! — крикнула она. — Самолет ждать не будет!
— Подождите, я хочу взглянуть на ребенка в последний раз.
— Хорошо, только быстро.
Амир спал, сжав кулачки. Я нежно погладила их, стараясь не разбудить малыша, с замирающим сердцем вернула его матери и со всех ног побежала в дом.
Глядя из окна вслед уезжающей машине, я теперь знала, какую боль испытывают матери, когда теряют ребенка из-за болезни или похищения. И оплакивала своего сына.
Жизнь без сына Яне могла оставаться одна. Нужно было срочно поговорить с кем-то, и я вспомнила о подруге детства. Абделю не нравилось, что я общаюсь с ней, но сейчас я решила воспользоваться его отсутствием.
Трубку поднял муж Амины, и я услышала, как он сказал ей:
— Это твоя подруга Самия. Мне кажется, она плачет.
Амина быстро подошла к аппарату.
— Самия, что случилось?
— Приезжай, Амина! Ты нужна мне! Они забрали моего ребенка!
— Кто забрал твоего ребенка?
В двух словах я обрисовала ей ситуацию, и через пятнадцать минут она уже звонила в дверь.
К этому времени Амина вышла замуж за своего парня-француза, хотя ее родители были против. Она казалась счастливой и влюбленной, потому что вела такую жизнь, какую хотела, — как свободная арабская женщина. Меня восхищали ее храбрость и способность противостоять мнению окружающих. Я всегда хотела быть похожей на нее, а в тот момент желала этого как никогда. В детстве Амина вдохновляла меня поступать так, как она, но когда мы выросли, я поняла, что мне недостает ее храбрости. Надо сказать, что воспитана она была совсем по-другому.