Удары сыпались и сыпались до тех пор, пока я не потеряла сознание. Очнулась я от того, что мать протирала мне лицо прохладной водой. Ее голос звучал как в тумане.
— Видишь, что ты натворила? Довольна? Теперь ложись и отдыхай. Завтра посмотрим.
На следующее утро в комнату пришел Малек и сообщил, что я могу оставаться в постели.
Вскоре отец все-таки устроил меня во французскую школу, которая славилась строгими порядками. Руководили ею представители католической общины.
Освоилась я быстро и даже подружилась с двумя девочками, говорившими по-французски, — Набилой и Рашидой. Между нами было много общего. Набила происходила из такой же богатой семьи, как и моя. Рашида была из семьи среднего достатка, но для своего единственного ребенка родители ничего не жалели. Они хотели, чтобы дочь преуспела в жизни, поэтому готовы были даже залезть в долги, но дать ей хорошее образование.
Вместе мы придумывали разные истории, от которых покатывались со смеху. Наконец-то я полюбила школу.
Когда мать спросила, почему я с такой радостью иду туда, я ответила, что у меня теперь есть две подруги, с которыми приятно общаться. Мать сказала, чтобы я пользовалась случаем, так как мое обучение наверняка будет недолгим. Но я предпочла не придавать значения ее словам — не хотелось портить настроение перед встречей с подругами.
Как-то получив плохую отметку, я должна была показать дневник родителям, чтобы они в нем расписались.
На следующий день подруги поинтересовались, какова была их реакция. Я солгала — сказала, что меня наказали, запретив смотреть телевизор. На самом деле, в отличие от других родителей, моим было все равно, какие оценки я приношу домой.
— Для женщины, целиком зависящей от мужа, учеба не главное, — любили повторять они.
Благодаря подругам этот период жизни был для меня самым счастливым. По крайней мере, во время школьных занятий. Мне не разрешали ходить к подругам в гости или принимать их у себя, потому что мать была уверена: подруги плохо на меня повлияют. Они ведь могли общаться с мальчиками, а это совершенно непозволительно для добропорядочной девочки. Мне запрещали даже думать о существовании мальчиков — этих носителей зла, которым ничего не стоит обесчестить меня, а заодно и мою семью. Я должна была остерегаться их.
Говоря по правде, я вообще не виделась с мальчиками: в школу и домой меня отвозил шофер. Иногда в гости к братьям приходили приятели, но всякий раз, когда это случалось, мать требовала, чтобы я оставалась с ней до самого ухода гостей, чтобы никто не смог заговорить со мной или, упаси Бог, прикоснуться.
За это время мать родила еще одну девочку-очередное разочарование для родителей. Я полюбила свою маленькую сестричку, ведь теперь я была не одинока.
Теперь нас двое, а значит, мы стали вдвое сильнее. Несмотря на девятилетнюю разницу в возрасте, я не сомневалась: мы с ней отлично поладим.
Ей было около года, когда она стукнулась головой о стул. Я как раз успокаивала ее, когда в комнате появилась мать.
— Что я вижу! Два убожества держат друг друга в объятиях! — воскликнула она саркастически и добавила: — Раз ты старше, ты в ответе за сестру. Ты должна служить ей достойным примером для подражания. Если ты станешь благочестивой мусульманкой и хорошей супругой, уверена, сестра последует твоему примеру. И наоборот. Понимаешь, о чем я?
Я кивнула.
Вот так — ответственность за будущее сестры полностью возлагалась на мои плечи. Если я не хочу, чтобы она страдала из-за меня, я должна приложить все усилия, быть тихоней, слушаться родителей, стать примерной девочкой и как результат — благочестивой мусульманкой.
К десяти годам мать в корне пересмотрела мой гардероб. Теперь я должна была носить широкие длинные платья. Если же я надевала штаны, то только с длинной, закрывавшей ноги до колен кофтой. Волосы я должна была закалывать или убирать, чтобы не привлекать взгляды мальчишек.
Однажды, когда я вернулась из школы, мать окликнула меня. Мне уже шел тринадцатый год.
— Подойди, чтобы я лучше тебя рассмотрела.
Я повиновалась. Мать внимательно осмотрела мою грудь.
— За какие только грехи я заслужила такое наказание, — вздыхала она, глядя на меня с видимым отвращением. — Смотри, у тебя уже растет грудь. Если твой отец это заметит… А ну, иди за мной!
И быстро повела меня в ванную комнату. Я едва держалась на ногах от страха. Мать приготовила широкий пояс и сняла с меня кофту.
— Надо перемотать и сильно стянуть, чтобы твой отец ничего не заметил. Если он заметит, как сильно ты изменилась, мне влетит, — сухо объяснила она.