Родных у меня тоже было немного. Моя мать жила в Остине, в Техасе, со своим вторым мужем. С годами она все больше ударялась в религию, и мы не были очень близки. Мой отец жил с женой в Южной Калифорнии, но второго такого самовлюбленного говнюка было поискать, и я старался общаться с ним как можно реже. У меня были какие-то тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры, но никто из них не жил в Нью-Йорке, и мы не поддерживали отношений.
С работы я решил позвонить маме — просто проведать. В последний раз я говорил с ней довольно давно, около месяца назад, а теперь подумал, что неплохо было бы позвонить кому-нибудь из родственников.
— Ричи, какой приятный сюрприз, — сказала мама, но мне показалось, что она не была особенно рада слышать меня.
В последнее время всякий раз, когда я говорил со своей матерью, мной овладевали одновременно беспокойство и скука, и я немедленно пожалел о своем звонке.
— Как там дела в Нью-Йорке? — спросила мама. — Как Пола?
— В Нью-Йорке все нормально, Пола прекрасно.
— Ну что ж, рада слышать. Ты что звонишь?
— Просто так, узнать, как ты.
— Ну что ж, очень приятно. Я всегда рада, когда ты звонишь, Ричи. Как погода в Нью-Йорке?
— Погода отличная. — Мне было грустно от того, что нам с мамой не о чем говорить. — Как погода в Техасе?
— Жарко, как всегда. Но в последнее время зарядили ливни. Вчера нам с Чарли пришлось идти в церковь под проливным дождем. Вы с Полой давно не были в церкви?
— Давно, — сказал я, готовясь отразить нападение.
— Ричи, что с тобой происходит? Нужно ходить в церковь. Разве ты не хочешь обратиться к Господу?
— В последнее время у нас как-то не очень со временем…
— У тебя нет времени для общения с Господом? Только не говори, что не ходишь на исповедь!
— Мама, очень тебя прошу, давай сменим тему.
— Ты должен пойти и исповедаться, Ричи. Пола тоже не ходит на исповедь?
— Ма, прошу тебя, — сказал я, повысив голос.
— Ричи, ты меня очень разочаровал.
— Лучше расскажи, что у тебя происходит, — предложил я.
— Я знаю, в чем твоя беда, — сказала моя мать. — Это все Пола. Она дурно влияет на тебя. Я никогда не пойму, почему ты женился на протестантке. Неужели нельзя было найти симпатичную девушку-католичку?
— Ой! Слушай, мне, кажется, звонят по второй линии, — придумал я повод, чтобы прервать разговор. — Да, вот опять звонок. Рад был поболтать с тобой, ма. Я скоро снова позвоню.
— Пойди в церковь, — сказала моя мать, — Господь ждет тебя.
Я положил трубку и позвонил Поле на работу.
— Привет, солнышко, — сказал я. — Просто хотел сказать, что очень люблю тебя и очень без тебя скучаю.
В трубке долго молчали. Мне показалось, что мои слова удивили ее и смутили. Потом она сказала:
— Я тоже тебя люблю.
— Только это я и хотел сказать. До свидания, радость моя.
За выходные я как-то ухитрился забыть о своих проблемах, поэтому был неприятно удивлен, вдруг вспомнив, что с продажами обвал и что сама моя работа под ударом. Я подключился к Интернету и проверял кое-какие расценки, готовясь к одиннадцатичасовой встрече, когда в дверь моего офиса вдруг просунулась голова Стива Фергюсона.
— Надеюсь, я не помешал, — сказал он, как всегда хлыщевато улыбаясь.
С прошлой пятницы он еще сильнее загорел. У него всегда был загар, даже посреди зимы — то ли он ходил в салоны красоты, а может, пользовался тональным кремом, накладывая его с профессиональной ловкостью, — сегодня же его лицо было прямо бронзовым.
— Нет, я просто готовлюсь к встрече, — сказал я.
— На самом деле я здесь как раз по этому поводу, — пояснил Стив и вошел в мой кабинет. — Боб предложил мне посидеть с тобой на встрече — вдруг я смогу помочь с верной мотивировкой.
— Ладно, — сказал я.
— Точнее, — продолжал Стив, — Боб не предложил мне — он велел, чтобы я пошел с тобой. Если ты против, можешь ему сказать, но лично я с удовольствием помогу.
— Ну хорошо.
— Отлично. Просто зайди за мной в офис, когда будешь готов, — и полетим.