«Да кто б меня спрашивал! — так и подмывало крикнуть Василия — с удовольствием бы от вас всех свалил. Обратно в офис… к жене, Максимке».
Но язык точно одеревенел и не слушался его. И даже дышал Василий судорожно, с трудом и урывками, словно на шее у него медленно, но верно, а главное, туго затягивалась невидимая петля.
— …а это значит, — продолжал голос из черноты, — что кто-то один должен нас покинуть.
«Пусть это буду я!» — более всего на свете хотелось заорать Василию, но из горла вырвался лишь неразборчивый хрип.
Стоявший рядом старичок при этом схватил Василия за руку. И стиснул его пальцы с силой, неожиданной для своего возраста и роста.
«Молчи, не нарывайся! — словно хотел сказать попрошайка этим жестом, не иначе, как угадав мысли своего невольного подопечного, — не то сам не рад будешь». Похоже, даже он, бывалый обитатель перехода не знал, что может ждать его товарища, покинувшего эту шайку по воле черного Нечто. И ждет ли хоть что-то вообще.
— Назовете ли сами, — вопрошал между тем голос черноты, — кто является лишним среди вас? Или оставите Нам это решение?
Василию показалось — или голос и впрямь особо выделил слово «нам»?..
— Как по мне, тут и говорить не о чем, — первым взяв слово, заявил юный флейтист, — уйти должен вот он! Да, новичок. Во-первых, он много о себе возомнил, а, во-вторых, ему все равно никто не подавал. И не подаст… такому как он.
— Поддерживаю, — грубоватым голосом отчеканил «участник боевых действий», — на хрена среди нас этот слизняк? На нас свысока смотрит, а сам даже пороху не нюхал. От армии откосил. Да еще насмехался надо мной… подковырнуть хотел. И как?! Сравнить с бандеровской мразью!
«Да откуда он знает?! — пронеслось стаей вспугнутых воробьев в голове у Василия, — мысли читает что ли?»
— Насмехался-насмехался, — взяла слово и старушка с мобильником, подтвердив эту догадку, — хоть и про себя, но насмехался. Телефон мой его, видите ли, позабавил. Побирается, мол, старая перечница, а сама с телефоном ходит. А я ведь… когда пожар был, только его вынести и успела!
На последнем предложении старушка всхлипнула, а тон ее сделался плаксивым, с горечью.
— Да и беспредельщик он, — заявил небритый парень с гитарой за спиной, имея в виду, разумеется, опять же Василия, — таких еще называют «человек морально облегченный», сокращенно — чмо. Сперва Деда толкнул, и даже не извинился. И не помог монетки рассыпанные собрать. А потом еще на Деда наезжать начал. Деньги вроде отобрать хотел. Пусть Деду спасибо скажет… напоследок. Если б не остановил, уж я бы этому петушку навалял. Ох, навалял бы!
— Итак, — снова зазвучал голос темного Нечто, — большинство… почти все здесь — против новичка. Но есть ли хоть кто-то, кто скажет в его защиту?
— Позвольте мне, — торопливо и чуточку сбивчиво заговорил старичок, — благодарю… итак. Да, признаю, этот молодой человек меня обидел. Унизил даже. Но ведь извинился потом. На коленях прощенья просил. И отдал последние деньги, чтобы искупить вину. Так что кто-кто, а лично я больше на него не сержусь и не обижаюсь. Более того: если за кем и осталась вина в этот день, то только за мной. Это я не сдержался; это мои слова привели этого молодого человека… сюда, к нам. Так что, скорее уж, это меня стоило бы… исключить… забрать.
Остальные обитатели перехода растерянно переглянулись, ошеломленные последним заявлением. Тогда как старичок продолжал:
— И последнее. Да, новенький ничего не собрал. Ну, так и находится он среди нас без году неделю. Прошу, дайте ему шанс.
Последняя фраза прозвучала неожиданно трогательно. Василий даже почувствовал, как, помимо воли, его глаза становятся влажными.
— Хорошо. Шанс Мы дадим, — согласился голос из черноты, — в конце концов, недостаток опыта — не преступление. Но и ты, прозванный Дедом, не торопись за ту грань, за которую все равно непременно уйдешь… когда-нибудь. Нет вины и за тобой. И не будет, пока деньги смертных наполняют твою шляпу и облегчают их души.
Василий не удержал вздоха облегчения, а старичок бережно и утешающе похлопал его по плечу. Тем временем голос черного Нечто продолжил:
— И поскольку сами вы не можете прийти к согласию, Мы решили сегодня забрать… ее.
Сгусток черноты, формой похожий не то на огромный язык, не то на щупальце, потянулся к старушке с мобильником.
— Как бы то ни было, а новичок прав, — напоследок сообщил голос, — выглядишь ты неубедительно. Потому и не подают тебе… почти.
— Нет… не надо… пожа-а-алуйста! — залепетала старушка, в то время как новые языки-щупальца вырывались из черноты и, извиваясь, точно змеи, устремились к ней.