Со стаканчиком кофе в одной руке и каким-нибудь “сникерсом” в другой я почти не спешил, не давился. Вот только злоупотреблять походами за кофе тоже было чревато. Не безвредно даже без прямого запрета - просто с точки зрения производительности. Ведь пока я глушу кофе и перекусываю, никто за меня мою работу не сделает.
И, кстати, о производительности. Недоедающий, с беспокойным сном и головой, занятой тревожными ожиданиями, я стал тем еще работником. Рассеянным, раздражительным - и, как следствие, все чаще проявлял небрежность в делах. Все больше документов, проходивших через мои руки, я подписывал механически. Потому, в том числе, что даже при всем желании оказывался не в силах вникнуть в их содержание. Видел фигу, проще говоря.
Вероятность ошибки, была, конечно, минимальная - бумажки те тоже не дураки составляли, и направляли их в отдел тоже не глупые люди. То есть, в большинстве случаев, если документ попадал на мой стол, то имел ко мне и моему отделу хотя бы малейшее отношение. Однако закон Мерфи неумолим: если что-то плохое может случиться, оно случается. Рано или поздно.
В моем случае из-за небрежного обращения с документами плохое успело произойти трижды.
Первый раз, когда я утвердил заявку на командировку сотрудника, который на деле числился в другом отделе. Как эта заявка угодила на мой стол - ума не приложу, но руководитель сектора на пару с главным бухгалтером филиала нашли здесь достаточный повод немножко потрахать мои мозги.
Вторым случаем ошибки стала заявка на замену картриджа для принтера притом, что старый картридж со своими обязанностями вроде справлялся. Руководитель сектора так и сказал: “работает же вроде”, когда не поленился лично заглянуть к нам в отдел и проверить работу принтера. И парень из техподдержки, сопровождавший его, это подтвердил. Так зачем деньги компании на ветер швырять?
Все бы ничего, но последнему вопросу руководитель сектора придал такое колоссальное значение, что целую нотацию прочитал и мне, и всему отделу заодно - насчет того, сколь важно беречь деньги компании и сколь недопустимо сорить ими по разным ничтожным поводам.
За третий случай промаха Акеллы - составленный с кучей ошибок документ - меня целых десять минут распекали на очередном совещании. В ответ я кивал, склонив повинную голову, обещал исправиться. Понимая, впрочем, в глубине души, сколь мало соответствует такое обещание действительности. Еще я понимал, что с карьерным ростом придется попрощаться - возможно, надолго. Видать, безнадежным оптимистом был, если думал, что меня просто обойдут с очередным повышением, и этим все ограничится.
Когда мое ухудшающееся состояние - бледное, осунувшееся с голодухи лицо, красные от недосыпа глаза, резкие движения, а частенько и резкий, раздраженный голос - уже трудно было не заметить, один из сотрудников отдела предложил мне успокоительное принимать. А еще лучше сходить к врачу.
Не знаю, что двигало этим сотрудником, искренняя ли забота или попытка подлизаться к начальнику. Но, молвив спасибо, оба предложения я отверг. Не хотелось помимо прочего обзавестись еще и зависимостью от таблеток - а ничем иным систематический прием успокоительного и не был. Да и к врачу идти что толку? Против моих проблем медицина была не просто бессильна, но не имела к ним ни малейшего отношения.
Вообще, лучшим выходом из ситуации для меня было пойти в полицию и чистосердечно признаться в своем, на тот момент, все-таки незначительном, если подумать, преступлении. Вот тогда бы гордиев узел, затягивавшийся на моей шее, был разрублен, и я бы больше не ждал неприятностей, сам не зная, с какой стороны. Не ждал, не трясся, не гадал.
Эх, все мы крепки задним умом! Возможно, я так бы и поступил, если бы хоть на минуту позволил себе подумать холодной головой. Что мне грозило? Штраф… не такой уж большой? Арест на пятнадцать суток и принудительные работы? Необходимость ущерб возместить? Семечки же - по сравнению с моим теперешним положением.
Но человеку нервному и голодному трудно мыслить ясно. Вообще мыслительный процесс затруднен. Зато мнительность цвела в таких условиях пышным цветом. Идти в полицию я попросту боялся. Боялся, что на меня повесят не только одно проколотое колесо, но и целый букет подобных происшествий, случившихся в городе, как минимум, за последний год. Боялся, что хозяину “жигуленка” и его гипотетическим дружкам благодаря явке с повинной будет легче со мной разобраться. Ну и, конечно, я боялся из-за проблем с законом потерять работу.
И вот последнее опасение, как показали дальнейшие события, было совершенно напрасным. Не в том смысле, что меня не уволили… а в том, что без работы я остался даже несмотря на то, что в полицию не пошел.
Причина проста: когда ты голоден, а организм от безысходности начинает потихоньку пожирать сам себя, в последнюю очередь тебе хочется проявлять трудовое рвение. А в первую - поскорее попасть туда, где чувство голода будет утолено. Ничего личного, просто взгляните на пресловутую пирамиду Маслоу: физиологические потребности там стоят на первом месте, в качестве основы всего.
А коль так, я все реже и все менее охотно задерживался на работе допоздна. Предпочитал слинять по окончании официально установленного трудового дня… а порой даже на несколько, на десять-пятнадцать минут, на полчаса раньше. Оставляя сотрудников исполнять служебные обязанности без своего начальственного присмотра, и наивно утешая себя, что они, мол, не малые дети, сами-де разберутся, что делать. А не станут бить баклуши и не разбегутся по домам вскоре после моего ухода.
И должен признаться, какое-то время такое поведение сходило мне с рук. Пока однажды вечером, когда я успел отъехать от офиса на пару кварталов и остановился у перекрестка, мне на мобильник не позвонил руководитель сектора.
- Куда подевался-то? - вопрошал он без присловий и расшаркиваний, зато с ощутимой тревогой в голосе, - после девятнадцати ноль-ноль… ну, то есть, семнадцати по Москве совещание. Вице-президент компании будет… по конференц-связи. Презентация, кстати, готова?
- Презентация? - переспросил я, судорожно напрягая усталый, истощенный от голода и истерзанный тревожными мыслями мозг.
- Презентация к совещанию с участием вице-президента, - отчеканил руководитель сектора, - вам же поручили ее три дня назад. Я сам при этом присутствовал. Ну?
“Загну”, - хотелось брякнуть мне в ответ, но хотя бы здесь я смог сдержаться.
Вообще, разумнее всего мне в тот момент было развернуть “крузак”, влететь на крыльях не любви, но служебного рвения в офис да потрясти сотрудников отдела - вдруг презентация для вице-президента готова и просто где-то завалялась на чьем-то компе. А если и не готова, если не завалялась, то хотя бы стоило побарахтаться, как той лягушке, в крынку упавшей. Попробовать всем вместе за оставшийся час быстро-быстро сварганить то, что могло бы за презентацию худо-бедно сойти.
Разумнее, ага! Но основа пирамиды Маслоу взяла свое - пустому желудку голос разума не указ.
- Да задолбали вы со своими совещаниями в поздний час! - прорвалось из меня, просто-таки стошнило словами, - как вы все меня задолбали!
И едва красный сигнал светофора сменился зеленым, я нажал на газ.
*
После этой вспышки судьба моя профессиональная решилась быстро. Как и большинства сотрудников вверенного мне отдела. Мелкий, гаденький, но все-таки повод для радости, да. Как обычно, если человек растет и развивается, он интересуется чужим опытом, а когда падает, когда катится по наклонной - предпочитает радоваться чужой беде.