«Командует мной как собачонкой!» – с легкой злобой подумал Павел, тем не менее, послушно направляясь к рабочему месту вахтера.
– Я все слышу, – тут же раздался голос наставника внутри черепной коробки, – если захочешь о чем-то гневно подумать, то касайся уха, отключая канал. Там небольшая кнопка отключения. По умолчанию она включена всегда. Конец связи.
Пообещав себе быть более осторожным с гневным мышлением во время проведения операций, Павел ускорил свой шаг, вскоре забравшись внутрь рабочего места вахтера.
Убедившись, что сигнализация, послушно мигнув индикаторами, отключилась, чувствуя себя немного неуютно в пустом здании, где еще совсем недавно творились страшные вещи, Корнышев направился в сторону лестницы.
Легкий, журчащий смех за спиной и топот детских ног… Стеклянная будка перекрывала изображение, закрывая своим полупрозрачным боком длинный коридор первого этажа, ведущий от просторного вестибюля вглубь заведения. Корнышев мог поклясться, что размытая фигура, скрывшаяся прямо сквозь дверь в одном из закрытых классов, являлась самой настоящей тенью.
Страх, электрическим током пробежал по спине.
«Началось! Чёрт возьми! Опять тени!» – отступающий Павел уперся спиной в стену, мгновенно покрывшись холодным потом, – «Ну, сволочи! Так просто вы меня не возьмете»
Преодолевая внутри себя желание позвать на помощь Александра, Павел, стараясь не выпускать размытый коридор из поля зрения, ринулся к будке вахтера, включая на всем этаже спасительный свет:
– А вот это ты зря, – сквозь легкое шипение эфира Корнышев услышал голос Карины, – вырубай светильники! Мы работаем в условиях проявления паранормальной активности, а не гасим её. Что видел?
– Тень…
– Не тень, а тетан. Выражайся более профессионально. Мы используем терминологию сайентологов для удобства, – поправила молодая девушка более неопытного товарища, – а теперь более четко, Паша. Рост. Размер. Четкость и место проявления в материальном мире. Мне нужна полная картина.
– Коридор первого этажа. Детский смех. Тень небольшого роста, размытая из-за стекла, препятствующего просмотру. Видимо, если бы не стекло, то изображение было бы максимально четким. Исчезла сквозь закрытую дверь одного из классов – отрапортовал Корнышев своему невидимому оператору.
– Молодец боец! Начинаешь втягиваться, – похвалил Павла невидимый Зыков, – Лавров говорил, что ты довольно перспективный малый. К тени этой не суйся. Навыки самоборьбы с ними у тебя пока нет, как и специальных средств при себе. Гаси свет и ко мне!
Испытывая внутреннее, эмоциональное сопротивление приказу, Корнышев все-таки подчинился ему, выключая спасительное свечение ламп. Довольный, детский смех, донесшийся из глубины коридора, подсказал Павлу, что тетаны, сколько бы их не было в здании, несказанно довольны принятому решению.
Лестница, под воздействием страха, была преодолена в три прыжка. Павлу казалось, что преодолей он препятствие на секунду позже и ему в ноги непременно вцепились бы холодные, хваткие руки местных покойников.
– Саша! Откуда здесь дети? Как я понимаю, мертв только директор! – Павел свернул направо, про себя проклиная еще один длинный, темный коридор, в конце которого виднелась растворенная дверь кабинета директора.
– Я не знаю. Тут все весьма паршиво. Ты далеко?
– Нет, подхожу.
Кабинет руководителя образовательного учреждения был типовым. Миновав небольшую приемную и место для секретаря Корнышев оказался в просторном помещении, львиную часть которого занимал большие, чёрныестолы, для совещаний выставленные в форме буквы «Т» и шкафы у стен, наполненные толстыми папками и вереницами книг.
Флаг Федерации и несколько портретов над ним также не вызвали у Корнышева вопросов. Однако зеркало, абсолютно самостоятельно парящее над гладкой поверхностью столешницы, являлось наглядным проявлением паранормальной активности.
Задумчивый Зыков, скрестив руки на груди, внимательно разглядывал переливающиеся поверхности, абсолютно игнорируя очерченный мелом ореол мертвого тела на полу, на котором стоял. Забывшись, оперативник заговорил вслух: