а, готовый прыгнуть и вцепиться в горло. Но дикая ярость подавилась ужасом, перед собой он увидел веселого Джони, правую руку Кемаля, являющегося главарем одного из ячейки знаменитой организации Sendero luminoso (Светлый путь). Своими жестокими террористическими акциями, похищениями людей, прокоммунистическая организация держит в страхе всю страну, получая деньги и поддержку наркокартелей, она, несмотря на утухающую силу, всё еще является серьёзной угрозой действующему правительству. - Следуй за мной puta mierda (дерьмо шлюхи. исп),- коротко бросил он. Мигеля затрясло, месяц назад, когда абстинентный синдром накрыл его мозг окончательно, он выпросил в долг пару доз у этих людей. Была надежда, что они забыли, но стоявшая перед ним реальность, говорила об обратном. Он пожалел, что мысль о смерти не пришла к нему раньше, поскольку должников часто находили растерзанными, а то и по частям. В камере царила гнетущая тишина, сокамерники с сочувствием ждали развязки, боясь влезать в разговор. Он взвыл: -Я отдам, я отдам, прости, прости, я отдам!- на коленях подполз он к худощавому высокому мужчине, с пронзительными глубокими глазами, которые кажется все время улыбаются, даже когда он перерезает жертве горло. -Дело к тебе есть, шевели поршнями cabeza de verga (головка от х.. перуанск), шеф ждать не любит. -Да да я сейчас, я сейчас, - поспешно вставая, засеменил он. Охранник отворил дверь, не поднимая голову от пола, пропустил. Путь их пролегал на второй, верхний этаж тюрьмы. Камера, которую занимал Кемаль, была оборудована не хуже отеля, деньги и власть решали всё, кроме свободы. Хорошая кровать, телевизор, душевая кабина, мягкий ковер на полу. Лишь решетка на окне указывала, что не отель. Хозяин играл в шахматы с одним из бойцов: -Шах тебе,- мягко произнес Кемаль, среднего роста, с индийскими корнями, чуть полнеющий мужчина, который не так давно разменял пятый десяток. Казалось, добрые, чуть выпученные глаза, невыразительный подбородок, говорили о человеке мягком и даже слабовольном. Однако первое впечатление было обманчивым, те, кто ошибались, уже давно кормили червями землю. Это был жестокий, расчетливый главарь банды, готовый, если это будет нужно организации отправить собственного отца на плантации коки. В этой тюрьме отбывает пожизненное заключение, третий год он держит зону в ежовых рукавицах, даже администрация с уважением относится к нему. В камеру по приглашению вошел трясущийся Мигель. Кемаль казалось, нежностью взглянул на несчастного, зная этот недобрый знак, колени подогнулись, тот рухнул на пол: - Кемаль я отработаю, прости, я все отработаю!- запричитал он. -Конечно, отработаешь, куда ты денешься, пришло твое время,- улыбнулся он, отчего у Мигеля отлегло, появился шанс, что его сейчас не убьют. Тот махнул рукой, в результате чего они остались одни в камере. Кемаль пол ночи размышлял, чем же мог помешать его друзьям бледнолицый русский. Прибыл в Перу совсем не давно, ранее не пересекался с наркокартелем. Намекнули, что это связано с Карлосом, который так же недавно загадочно исчез. «Ну да ладно, размышлять в этом случае- себе дороже»,- решил он. -Вот посмотри,- вытащил он из тумбочки фотографию. Мигель аккуратно взял фотографию. На него смотрел белый мужчина в белом халате, он с вопросом взглянул на Мигеля. -Внимательно смотри! Это твое задание, сегодня в девять тридцать его выпустят на прогулку, тебе придется его убрать. Если ты облажаешься, шкуру с тебя будут сдирать очень медленно,- тихо сказал Кемаль. Мигель глотнул слюну. Руки его тряслись. -Я да, конечно, только я сейчас не в форме - На, подлечись,- кинул пакетик к ногам наркомана, тот с ловкостью цирковой собаки подхватил ценный, так жизненно необходимый порошок,- если провернёшь это дело, то получишь в два раза больше. Перо найдешь у себя под подушкой. А теперь исчезни. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Неудобная лежанка, пронизывающий холод, голоса, храп, вонь от немытых тел, едкого дыма смеси крэка с табаком, а самое тягостное- мысль о том, что мне уже ни когда не удастся увидеть родных долго не давали уснуть. Однако под утро, усталость и отсутствие сна, все таки повергли меня в тягучий, полный неприятных видений сон. Очнулся я от того, что меня толкал в бок носком Чмарный. -Подъем земеля, пора завтракать и шевелись, а то местные сметут нашу пайку. В подтверждение его слов, заскрежетал засов, отворилось маленькое оконце в двери, предназначенное для передачек, через которую стали подавать алюминиевые миски с баландой и в стаканах чай. Я собрался было пойти забрать свою порцию, но Чмарный остановил меня: -Не суетись, сейчас не наша очередь. Подбежало двое грязных, явно истощенных тела, в оборванной зоновской робе. Приняли передачу, отнесли её другим зэкам, явно стоящим выше по иерархической лестнице. И так несколько раз. Пока один не передал очередную порцию Чмарному. Тот, что- то приказал, показывая на меня. Тот замотал головой. В ответ зэк схватил левой рукой униженного за верхнюю губу, притянул к себе, что- то шипя и резко правой ладонью двинул в ухо, так, что по комнате раскатилось хлопок. Несчастный взвизгнув, осел, глаза налились слезами, злобно взглянул на меня, нехотя принес мне мою порцию. По всей камере грянул смех. -Вот так Володя, здесь только сила и деньги решают все проблемы, мир меняется, а воровские законы консервативны и одинаково действуют везде,- философски изрек опытный сиделец. После, очередью подтянулись остальные. Отвратительная кукурузная каша, организм ни как не хотел её принимать. -Ешь Володя,- поучал меня мой новый наставник,- ешь! Ты же как врач, должен понимать, что силы приходят, только с приемом пищи и полноценным отдыхом. Полноценный отдых ты уже получил, теперь прими пищу и радуйся, что у тебе еще есть возможность чем жевать и что глотать,- явно довольный своими изречениями он густо рыгнул,- на обед все пойдем в столовку, завтрак и ужин приносят. Прогулки по утрам, с девяти до десяти. -А потом? -А потом мы ловим блох,- заржал зэк своей новой шутке, явно довольный, что у него появился русскоговорящий собеседник. Я не стал вдаваться в подробности этого увлекательного занятия, понимая, что времени на это у меня будет уйма. -А сбежать ни кто не пробовал? В ответ услышал раскатистый смех, в конце которого тот захрюкал и стал от боли держаться за бока. Успокоившись: -Сынок, ты, когда выйдешь, то поймешь, что это не реально, здесь зона для особо опасных преступников, вроде нас с тобой. Кстати, тебя я так и не раскусил, мутная у тебя история, хотя за то время что нахожусь здесь, припоминаю пару таких как ты, так их в первую же неделю выносили вперед ногами. Так что будь на чеку,- уже более тише, мрачно прошептал он. В начале девятого утра нас вывели на прогулку. Яркий солнечный свет ослепил, зажмурившись, я с удовольствием подставился теплым лучам. Зона представляла собой несколько одно- двух этажных бараков, отделенных друг от друга колючей проволокой, так, что заключенные были разделены разными площадками. Наш барак был самым крупным двухэтажным каменным строением, построенным еще в девяностые. Двор, огороженный колючей проволокой, представлял собой выжженную солнцем пустошь, посреди которой стояла полевая кухня с поленницами дров, хаотично разбросанных по всему периметру. Сама зона, огорожена высоченным двойным забором из толстых металлических прутьев, между которыми было пространство необходимое для передвижения охраны с собаками. Поверх натянута колючая проволока, судя по всему, первый ряд был под напряжением. С наружной стороны первого ряда стены стаяли вышки, где также располагалась охрана. Выйдя из темных душных камер, заключенные тут же стали объединяться, согласно цвету кожи, предпочтениям, национальности. Оглядевшись, я увидел моего нового знакомого, тот общался с белыми бритоголовыми, судя по свастикам- нацистами. Тот помахал мне рукой присоединиться к их группировке, я понимал, что отказ, означал потерю покровительства, это был выбор, который, возможно бы предопределил мою дальнейшую судьбу. И я сделал этот выбор, не двинувшись с места в сторону нацистов. В этот момент, за мной с интересом наблюдали латиноамериканцы, афроамериканцы, они ждали моей реакции, и явно радовались, ожидая возможности пообщаться с новой жертвой. Не обеспеченный защитой, не влитый в коллектив, а поскольку белокожие, представляли только нацисткое направление, а чернокожим и латиносам я по определению был не нужен. С этого момента, жизнь моя ценилась гораздо ниже тех зачуханных зыков, что разносили еду своих хозяевам. Незаметно для меня от кучки латиноамериканцев отделился мужчина, выдвинулся в мою сторону С западной вышки, через окуляр оптического прицела наблюдал за новеньким из далекой России, Мендос. Это была его обычная работа, за которую ему периодически хорошо платили. План заключался в уничтожении оставшегося в живых, особенно это касалось белокожего русского. Десять тысяч долларов, это хорошие деньги, а расстояние не превышало ста пятидесяти метров, прошлым вечером он успел потренироваться и с легкостьюпопадал в жестяную банку. А уж такая крупная мишень, была для него подарком. Мендос улыбнулся новым перспективам, сбудется его мечта о покупке хорошего, пусть поддержанного джипа. -------------------------------------------------------------------------------------------------------