— Моут… ты делаешь не то, что должна. Ты не понимаешь суть этого предложения, я насчет уйти в «Цербер». Может быть, Призрак носит тело грациозной кошки с очень мягким мехом. Но клыки у него острые, а душа змеи. Внутри он хуже, чем ты можешь себе представить. Он бездушно отдает приказы. Проводит чудовищные операции. Он центр человеческого зла. И даже ты, сильная инопланетянка, падешь под его рукой. Он найдет слабое место и вцепиться туда. Почему тебе просто не остаться здесь? Почему тебе просто не найти другого? Моут, мы стали твоей семьей. Разве нет? — теперь в его глазах я увидела боль и сожаление. Он знал мой ответ. Очень хорошо знал. И никуда от этого не деться.
Он не мог ничего сделать, а ведь его сердце горело желанием. Я чувствовала, как его тело впадает в напряжение. Он не хотел отпускать и понимать, что я ухожу.
— Как у вас там говорят? Сердце — одинокий охотник, склонный расставлять ловушки на самого себя. Я не могу остаться, Кайден. Вы стали частью моей семьи, но самец мой в другом домике. Жаль, что нельзя вас объединить. Вы ведь очень этого не хотите. И я не понимаю почему. Вы из одного мира и враждуете. Это неправильно. Но не мне решать. Я привязана к своему самцу и должна покинуть вас.
Я смотрела на Кайдена, пытаясь предугадать его реакцию. Он не мог поддаться чувствам, которые бушевали внутри него, а ведь я ощущала их силу, мощь. Зато мой друг был сильнее.
— Я не понимаю тебя, Моут. Ты спасла этот Мир… Землю и многие другие планеты… спасла расы от уничтожения. И теперь идешь к тому, кто тебе не помогал совершенно. Зачем? Мы тебя все это время поддерживали, брали везде с собой. Моут, пойми же наконец! Призрак лишь использует что-то в свое удовольствие. И лишь для цели. И то, что ты считаешь помощью, лишь иллюзия, — он говорил настолько убедительно, что я на секунду поверила. Но представление о Призраке у меня было совершенно другое. И мне не нужна была помощь. Я просто выбрала самца.
Очень жаль было огорчать Кайдена в этом плане, рушить его планы и желания. Он хотел, чтобы я осталась с ними. Но я не могла, а вот прилетать могла. Я должна быть с самцом. Ведь зачем я просила столько жизни ему и саму жизнь ему вернуть? Сыны Энергии не отказываются исполнять то, что пообещали. Не бывает такого. Я тоже была верна своим обещаниям.
— Ты знаешь мой ответ, Кайден. Мне не нужно помогать, чтобы мне понравится. Я не ценю то, что цените вы. Я сказала свое слово, Кайден. Я ухожу от вас, но разве навсегда? Разве я это говорила? Я буду все равно приходить к вам, но жить с вами не буду. У меня есть самец и мое место рядом с ним, — я решила на этом закрыть тему. Я видела, как он тщательно размышляет над моими словами. Я видела в его глазах, как истина закралась в душу и захлестнула его единой волной, и он сумел понять каждое ее ответвление.
Кайден больше ничего не смог сказать. От зловещего молчания нас спас Требо Венго, который очень тихо вошел в каюту, хотя я его отчетливо слышала, но не Кайден. Я снова уловила его хитрую улыбку, которая ничего хорошего не сулила. Требо Венго мне был совсем неприятен.
— Ну что, темная, ты поговорила с человеком? И ты готова идти и исполнять свои… желания? — он стал сзади Кайдена и тот обернулся, чуть отшатнувшись. Я почувствовала его укол страха. Неожиданность пугает.
— Требо Венго, почему ты их унижаешь в своих речах? Ты сам жил среди них! И водился. А теперь ты их унижаешь? И это сын Энергии передо мной? — я посмотрела в кристально-зеленые глаза Требо Венго, замечая в нем бурю мощной силы, которую он мог легко использовать против меня.
Требо Венго выпроводил отсюда Кайдена, который был не против, и встал напротив меня, склонив голову набок. Вообще, Требо Венго выглядел идеальным, совершенным и достаточно хрупким. Он выглядел таким изящным и нереальным, словно был создан из нежных лепестков. Мало кто из людей знал, что под этой внешней мягкостью скрывается настоящий камень.
— Унижение — это когда превращаешься в камень и не можешь пошевелиться, чтобы спасти свою жизнь. А это не унижение, это так, лишь указание на принадлежность к человеческой расе, Моут. А ты и вправду веришь в людей? В того самого Призрака? Он делает большую ошибку. Он делает невозможное, Моут! Будучи злым — исправляет зло. Не находишь, что это неправильно?
И он тоже туда лезет! Ну, почему? Почему они все против моего бедного самца? Он такой… хрупкий, ведь человек же. Ему достаточно вырвать сердце или даже просто сделать в нём дырку, и он умрет.
— Я понимаю тебя, Требо Венго. Призрак… а разве понятие зла у нас существует? Разве оно есть? Зла нет, Венго. Зла нету и не было, как и добра. Оно только у нас внутри… эмоции… и лишь названия. Есть только нейтралитет, который склоняется то к низу, то к верху. Разве не так? — я не понимала его человечность. Не понимала его странное мнение насчет зла и добра. Он забывал о том, что знал раньше? О тех понятиях, которым учили его в Девятом мире?
Требо Венго оскалился и вмиг вспыхнул, однако поток его силы прервал Витр, который буквально влетел в комнату. Он двигался так, словно парил, ведь его было почти не слышно и к тому же, он почти не касался пола.
— Требо Венго, она права. Но не трать время на глупые обсуждения и споры. Ты знаешь правду. А теперь мы должны отправляться к тому, чье тело ты должен воскресить. Я знаю, что ты этого не хочешь. Но другого пути вовсе нет. Ты не можешь сказать нет. Ты не сможешь отказать Матушке.
Витр остановился около меня и посмотрел с вызовом на своего сородича. Требо Венго мигом успокоился, однако его глаза продолжали гореть немыслимой силой.
— Человек… воскрешение… Матушка… слишком много громких слов! И очень жаль, что слова «нет» для меня.
***
Так мы и отправились к Призраку. Кай Ленг сохранил материю и было легче с этим работать. Требо Венго ходит по станции не в силах заставить себя вложить в тело утраченную энергию. Он просто не хотел этого делать. Я не понимала Требо Венго и вообще не знаю, почему он сопротивлялся своим обязанностям. Но Витр предельно ясно объяснил, что будет, если он этого не сделает. Поэтому Требо Венго стал более сговорчивым.
Так Призрак и открыл глаза вновь. И знаете, что было дальше? Он совершенно не поверил, что был мертв. Никакой души нет. Есть только мозг, который, можно сказать, и есть в каком-то смысле душа. Мы есть здесь и сейчас, а то, что происходит после смерти называется разложением. Он проявил такой же интерес к сынам Энергии, как и Лиара. Но никто из них не остался бы с моим самцом для совместной жизни. Все они на службе.
Я рассказала самцу про то, что произошло в целом после его смерти. Насчет Жнецов у него возникла амбивалентность. Он был и рад их уничтожение, и нет. Хотя я уже давно объясняла, что он не может их взять под контроль. Никак.
— Значит, людям теперь ничего не угрожает. Но для инопланетных рас могла бы парочку Жнецов оставить, особенно для турианцев. Они сполна это заслужили, — он снова сидел в своем кресле, покуривая сигарету. Сыны Энергии стояли сзади и ждали своей очереди. Требо Венго уже сбежал, хотя этого особо никто и не заметил.
— Но Моут, что касается твоей тоски по Нормандии? Есть ли она у тебя? Ты скучаешь? — он повернулся ко мне, потушив сигарету. Его хрустально-голубые глаза пристально наблюдали за мной. Теперь он не был заражен, и его мозг не осквернен Жнецами. А глаза остались прежними… как шрам. Я осторожно поддалась вперед и села к нему на колени, обняв одной рукой.
— Скучать? Может быть. Я чувствую тоску не так как вы. Это для меня что-то наподобие горя. Хотя иногда я совершенно ничего не чувствую. С тобой, самец, я забуду все на свете, — я посмотрела вглубь космоса, встречаясь с неохватной пустотой. А там где-то летит Нормандия, и в ней сидит в моей комнате Лиара… скучает и тоскует. Просит, чтобы я вернулась. А разве я ухожу навсегда? Нет, лишь на время. И совсем скоро я вернусь. Обещаю.