Она села, потянулась и стала вынимать шпильки из волос. Волосы распушились над ее головой, короткие и золотистые, как гало. Селия отложила рукопись, которую только что перечитала с начала до конца. Она знала ее почти так же хорошо, как Мария.
Неожиданно она спросила. Не могла сдержаться.
- Он тебе нравится?
- Кто?
Селия помахала рукописью перед Марией.
- Да, он ужасно милый. Я тебе говорила, - сказала Мария.
Она поднялась с пола и оправила юбку.
- Но что ты чувствуешь, когда целуешь его на репетиции? Тебе не бывает неловко? - спросила Селия.
- Мне бывает неловко, если приходится целовать его утром, - сказала Мария. - Я всегда боюсь, что у меня пахнет изо рта. Знаешь, так бывает, когда хочется есть. Так что лучше это делать после ленча.
- Правда? - спросила Селия.
Но на самом деле она хотела узнать совсем не о том.
- У тебя прекрасно лежат волосы, - сказала она вместо того, чтобы продолжить расспросы.
Мария повернулась и взглянула в зеркало.
- Странно, - сказала она, - у меня такое чувство, что все это происходит не со мной. День мой, но живет в нем кто-то другой. Ужасное чувство. Не могу его объяснить.
Они услышали, что к дому подъезжает такси.
- Это Найэл, - сказала Мария. - Наконец-то Найэл.
Она подбежала к окну и отдернула портьеры. Громко забарабанила по стеклу. Он повернул голову, улыбнулся и помахал рукой. Он расплачивался с таксистом.
- Пойди и впусти его, быстро, - сказала Мария.
Селия пошла к входной двери и впустила Найэла. Он с чемоданом в руке поднялся по лестнице.
- Привет, пупсик, - сказал Найэл и поцеловал Селию.
Конечно, он весь продрог. Руки были как лед, давно не стриженные волосы растрепались. Они вместе вошли в столовую.
- Где ты был? - сердито спросила Мария. - Почему не приехал раньше? Она даже не улыбнулась Найэлу, не поцеловала его.
- Я ходил навестить Труду, - сказал он. - Ты же знаешь, что больница в нескольких милях отсюда, и в такой снег туда надо добираться целую вечность.
- Ах, какой ты молодец, - сказала Селия. - Должно быть, она так обрадовалась. Как она?
- Лучше, - сказал Найэл. - Но ужасно сварлива. На всех ворчит. На сестер, на сиделок, на еду, на врачей, на других больных. Я немного побыл с ней и развеселил ее. Она даже пару раз рассмеялась.
- По-моему, это очень эгоистично с твоей стороны, - сказала Мария. - Ты знал, что значит для меня этот день, что мне так нужно утешение и все-таки отправился через весь Лондон навестить Труду. Для Труды можно было бы выбрать и другое время. А теперь у меня остается только два часа до театра.
Найэл промолчал. Он подошел к камину, опустился на колени и протянул руки к огню.
- Труда прислала тебе подарок - сказал он. - Она попросила одну из сиделок в свободное время сходить в магазин и кое-что купить. Она сказала мне, что именно. Это подковка из белого вереска*. Ее отправили в театр. Труда очень радовалась. Скажи Марии, попросила она, что я весь вечер буду думать о ней.
Мария ничего не сказала. Она слегка выпятила нижнюю губу, отчего у нее сделался еще более надутый вид.
- Пойду взгляну, как там чай, - сказала Селия после минутного молчания.
Лучше оставить их вдвоем. Они сами разберутся. Она вышла из комнаты и поднялась к себе в спальню, дожидаться, когда, действительно, подоспеет время чая.
Мария опустилась на колени перед камином рядом с Найэлом. Потерлась щекой о его плечо.
- Я чувствую себя ужасно, - сказала она. - Началось с живота, а теперь подступило к горлу.
- Знаю, - сказал он. - Я чувствую то же самое. От пяток до затылка.
- И с каждым мгновением, - сказала Мария, - страшная минута все ближе, и ничего с этим не поделаешь.
- Утром, когда я увидел снег, - сказал Найэл, - у меня появилась надежда, что снежные лавины погребут под собой "Хеймаркет", и тебе не придется выходить на сцену.
- Ты так подумал? - спросила Мария. - И я тоже. Ах, Найэл... Если я когда-нибудь выйду замуж и буду ждать ребенка, ты не родишь его за меня?
- Во всяком случае, для меня это будет единственный способ прославиться, - сказал Найэл.
Он порылся в кармане.
- По правде говоря, я не все это время провел у Труды, - сказал он. - Я искал тебе подарок.
- Ах, Найэл, покажи скорее.
- Так, пустяк, - сказал он. - Ничего ценного или особенно интересного. Я купил его на деньги, которые Папа подарил мне на Рождество. Но тебе понравится.
Он протянул Марии небольшой пакетик. Она развязала ленту и разорвала бумагу. В ней была красная кожаная коробочка. Внутри лежало кольцо. Камень был голубой. Мария слегка повернула его и он засверкал.
- Найэл, дорогой Найэл... - сказала она. Кольцо пришлось ей как раз впору на средний палец левой руки.
- Пустяк, - сказал Найэл, - оно ничего не стоит.
- Для меня оно стоит всего, - сказала Мария. - Я всегда буду носить его. Я его никогда не сниму.
Она вытянула руку и смотрела, как при малейшем повороте кольца камень играет разноцветными лучами. Кольцо что-то напоминало ей. Где-то, когда-то она видела почти такое же. И вдруг она вспомнила. Мама носила на левой руке кольцо с голубым камнем. Кольцо, подаренное Найэлом, было очень похоже на Мамино, хотя, конечно, гораздо дешевле.
- Я рад, что оно тебе нравится, - сказал Найэл. - Как только я его увидел в магазине, я сразу понял, что должен его купить. Я знал, что оно твое.
- Я хочу, чтобы в театр ты поехал в такси вместе со мной, - сказала Мария, - и довел меня до самой двери. Папа и Селия приедут позже. Ты это сделаешь для меня?
- Да, конечно, - сказал он. - Я так и собирался.
Часы летели слишком быстро. Подали чай. Убрали чай. И Найэлу уже было пора идти наверх переодеваться. Папа вернулся домой около шести часов. Он был очень разговорчив и весел. Должно быть, в "Гаррике" он выпил не одну рюмку.
- Сегодня там будет весь Лондон, - сообщил он, - а на банкете после спектакля к нам причалят еще человек десять. Селия, пожалуй, тебе стоит позвонить в "Грин-Парк". Черт меня побери, если я знаю, кто придет, а кто нет. Найэл, тебе лучше вдетьбутоньерку. Андре, где бутоньерка для Найэла?
Он стал с грохотом подниматься по лестнице, громко смеясь, окликая Марию, окликая Селию, окликая всех в доме. Мария спустилась из своей спальни с чемоданом в руке. В нем лежало вечернее платье, которое она собиралась надеть после спектакля. Селия не знала, кто бледнее - Мария или Найэл.