— Хорошо! — крякнув, произнес Гвоздь. — Будто причастился… Так что ты знаешь, друг ситный, про Лященко? — перешел он к делу, заметив, что Тимур «поплыл» на вчерашних дрожжах.
— Я его историю болезни знаю, — «раскололся» Тимур. — У него в анамнезе четыре судимости. В натуре! Дважды по сто сорок пятой и однажды по сто сорок шестой статье Уголовного кодекса.
— Но?! — поразился Гвоздь. — Это, стало быть, первые две «ходки» у него за грабеж, а третья за разбой… Лихо!
— Ага! Все точно, как в аптеке. «Открытое похищение личного имущества граждан (грабеж) — наказывается лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок от одного года до двух лет», — на память процитировал статью кодекса Тимур.
— Молодец! — похвалил его за это Гвоздь. — В курсе дел… А про разбой я тебе сам скажу: «Нападение с целью завладения личным имуществом граждан, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия — наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет». Такие вот пироги с котятами… Значит, Кирпич отмотал три срока? Силен мужик!
— Это что, — как бы невзначай заметил Тимур, — на нем еще и «сто вторая» висит. Как говорится: «Перед судьбой разум слаб. Перед разумом судьба бессильна».
О «сто второй» Гвоздю рассказывать было не надо. Уж он-то хорошо знал, что такое «сто вторая» и кому ее дают. Но вот поговорка, приведенная нетрезвым санитаром, чем-то очень ему понравилась, легла на душу. Он повторил ее по крайней мере раз десять, чтобы не забыть, пока шел к санаторному корпусу.
Сев за стол, Гвоздь уже точно для себя решил, что станет делать дальше. Он непременно постарается переиграть судьбу и взять быка за рога. А иначе что его ждет в этой беспросветной жизни? Медленное затухание и место где-нибудь на отшибе того самого поселкового кладбища, где он только что побывал. И даже памятник никто ему не поставит, не заслужил… Но зато, если удастся переиграть саму костлявую с косой и зашибить хорошую деньгу, он всенепременно отправится подлечиться на лучшие курорты ближнего и дальнего зарубежья. Ох и гульнет же он там напоследок! Так, что всем чертям тошно станет!
Прежде Кирпич никогда не жаловался на плохой сон. Даже в переполненных камерах разных там изоляторов временного содержания (ИБС) и в следственных изоляторах (СИЗО) он всегда спал как убитый, несмотря на то что иногда в них яблоку негде было упасть. Но после пребывания в недоброй памяти туберкулезной клинической больнице номер семь у него появились проблемы со сном. Скорее всего из-за тех жутких антибиотиков, которыми искололи всю самую нежную часть его организма — «пятую точку». Но как бы там ни было, а только они, эти самые антибиотики, и помогли ему избежать серьезной операции по удалению части правого легкого, о которой говорил лечащий врач Кирпича в больнице.
Доктор Кротиков — лысый очкарик маленького роста — сумел изрядно напугать Кирпича, а это удавалось сделать очень немногим, поскольку Кирпич, как он сам говорил, «свое давно уже отбоялся». И правда, что могло испугать человека, не раз глядевшего в глаза самой смерти? Но доктор Кротиков оказался еще тем садистом. Он долго и нудно рассказывал своим пациентам о туберкулезной палочке, которая постепенно, исподволь, разрушает самые здоровые человеческие организмы.
— Вот взять, к примеру, вас, Лященко! — тыкал пальцем в грудь Кирпича доктор Кротиков. — Еще несколько лет назад вы были здоровенным бугаем. Верю, верю! Вы могли согнуть подкову, ударом кулака убить лошадь. Верю! Вы часто и помногу употребляли алкогольные напитки, курили всяческую гадость. Верю! Но теперь все! Вам придется обо всем этом забыть раз и навсегда. Почему? Да потому, что вы подцепили туберкулезную палочку. И все! Слышите меня? Вы больше не будете сгибать подковы, убивать бедных животных и травить себя всем чем ни попадя. Вы теперь больной! Так-то… Скажу по секрету, эта болезнь называлась в народе чахоткой и от нее умирало мно-о-го людей. Очень много! Сейчас гораздо меньше. Да! Но почему? Из-за чего? Все очень просто! Медицина, Лященко! Я бы даже сказал больше: фтизиатрия — вот секрет успеха. Фтизиатры борются с туберкулезом, не жалея ни сил, ни времени на всех «фронтах». Так было, Лященко! Так было еще совсем недавно. Нас было много, и мы были сильны. А что теперь? Увы и ах! Мы слабы, нас все меньше, а туберкулеза в стране все больше. А что, спрашивается, мы можем сделать? Мы можем только пожимать плечами и разводить руками… Что и делаем! Вот так!