«Странные у этого психа умозаключения, — подумал Браслет. — Ему определенно не мешало бы обследоваться у психиатра. Почему он решил, что раз увел у меня любовницу, то этим самым породнился со мной? Может, у них, у мусульман, так и принято? Но навряд ли…»
— Слушай, брат! Я что-то замерзать стал, да! У тебя тут сауна есть? Давай попаримся, а?
— С удовольствием, — ответил Браслет. — Сейчас распоряжусь, чтобы все приготовили.
— Хорошо будет, да!
Все время, пока Жбан готовил сауну в одноэтажной пристройке, вплотную примыкавшей к дачному дому, да и потом, когда все мужчины и женщины, кто еще держался на ногах, пошли париться общим скопом, Браслет пытался разобраться в тех загадках, которые подбросил ему Верблюд. Но что-то проясняться у него в мозгах стало только после того, когда он, хорошо попарившись на одной полке вместе с двумя певичками из группы «Светящиеся», с головой окунулся в небольшой бассейн с холодной водой.
«Да этот хитрец просто решил меня проглотить вместе со всем моим бизнесом! — неожиданно для самого себя понял Браслет. — Лиана — это только первый большой «кусок», который он откусил от меня… Черт! Неужели это правда? Надо еще выпить, а то все мысли враскорячку. Никак не могу сосредоточиться…»
Выбравшись из бассейна, Браслет завернулся в простыню и вышел в предбанник, где стоял столик с водкой и пивом. Здесь же лежали на большом блюде вареные раки. За столиком уже хозяйничали двое лысых директоров магазинов.
— О, дорогой! Садись к нам! — сказал один из них, показывая на свободный стул. — Раки у тебя фирменные! Прям как омары! Хотя омаров я предпочитаю больше, но раки тоже неплохо…
Браслет налил себе полный стакан водки и проглотил его одним духом.
— Уважаю! — крякнул другой директор. — Умеет человек и пить, и большие дела вершить! Молоток!
А Браслет будто и не слышал этих льстивых речей. В голове у него крутился-вертелся один и тот же вопрос: «Значит, он решил меня проглотить?..» И только после того, как к уже выпитой водке он добавил кружку темного чешского пива, у него родился ответ на этот вопрос всего в одно слово: «Подавится!»
Кирпич, кусая губы, метался по однокомнатной холостяцкой квартире, принадлежавшей Обрезу, как тигр в клетке, приговаривая:
— Падлы! Ну падлы! Сделали нас, как мокрых щенков! Не ожидал!..
Три дня минуло с того неудачного для Кирпича и трагического для большинства его дружков нападения на лабораторию Браслета, и все это время Кирпич никак не мог успокоиться. Он закрывал глаза и как наяву видел перед собой оскаленные злобные морды не то людей, не то волков, бегущих за его спиной. Вот-вот они настигнут его, бросятся ему на спину, вцепятся в затылок, перегрызут горло…
— А-а, дьявол! — И Кирпич снова принимался бегать из угла в угол по комнате, где на кровати лежал Обрез.
Если бы Обрез или кто-нибудь другой спросил сейчас Кирпича о том, как им удалось вырваться и уйти от боевиков Браслета, устроивших засаду в помещении лаборатории, то он вряд ли бы смог ответить что-нибудь вразумительное. В его памяти это событие сохранилось какими-то урывками. Вот он вместе с Обрезом бежит по глубокому снегу, слыша посвист и смачное цоканье пуль вокруг. Вот он уже в кабине «Нивы» пытается завести мотор, но тот почему-то не заводится. А враги вот-вот настигнут, изрешетят из своих автоматов. Вдруг (о счастье!) мотор наконец затарахтел, и Кирпич, сильно надавив на педаль газа, резко рванул машину с места, сбив по дороге одного из преследователей, неосторожно выскочившего на дорогу перед самым капотом «Нивы». А погоня? Гнались ли за их машиной другие автомобили? Вот этого Кирпич никак вспомнить не мог. Была ли погоня? Нет, скорее не было. В его памяти запечатлелось только то, как он привез раненого Обреза в Талдом, остановился возле ничем не примечательной с виду пятиэтажки и помог другу добраться до квартиры на третьем этаже. Да, погони точно не было. Иначе бы он ее запомнил.
Оказавшись в безопасности, Кирпич обратил внимание, что у Обреза мокрая от крови штанина и кровь никак не останавливается.
— Тебе нужен лепила! — сказал он, обращаясь к стонавшему на койке дружку-приятелю.
— Может, в больницу? — неуверенно спросил Обрез и сам же ответил: — Нет, в больницу нельзя. Там моментально оповестят милицию. Это их обязанность. Значит, непременно оповестят.
— Факт! — подтвердил Кирпич. — А у тебя нет какого-нибудь знакомого фельдшера, чтобы язык не распускал?
— Откуда? Хотя погоди! — Обрез даже привстал на койке, застонав при этом. — Есть такой! Учились вместе в школе до пятого класса. Я потом его несколько раз встречал в винном отделе нашего магазина. Он даже мне свой номер телефона дал. Знаешь что, посмотри в столе. Там книжка записная должна валяться. Есть? Открой страницу на букву Б. Есть там фамилия Билялетдинов? Вот, это он!