За завтраком меня так и подмывало рассказать обо всем Райху, однако что-то удерживало — должно быть, страх, что тот не поймет меня. Он заметил мою отстраненность и сказал об этом, я ответил, что сигара Дарги оказалась для меня слишком крепкой. На этом разговор и закончился.
В то утро я руководил запуском электронного зонда на кургане. Райх ушел в палатку, где собирался поработать над усовершенствованием двигательной части зонда — у него была идея установить прибор на воздушную подушку. Рабочие перетащили зонд к самым нижним воротам, и, когда все было готово, я уселся, настроил контрольный экран и запустил установку.
В первую же секунду я понял, что напоролся на какой-то предмет. По экрану пробежала сверху вниз белая полоса: прибор засек какую-то выпуклость. Я отключил питание — обратная связь усилилась, и по экрану поползли горизонтальные линии. Отослав техника за Райхом, я продолжал осторожно прощупывать обнаруженный объект. Теперь было ясно, что он там не один — и справа и слева от него тоже находились какие-то предметы.
Поскольку это был мой первый опыт работы с зондом, я не совсем представлял, какого размера моя находка и как глубоко она лежит. Но когда прибежал Райх и взглянул на индикаторы, он воскликнул:
— Ах, черт возьми, ну ты накрутил!
— Что случилось?
— Должно быть, ты выкрутил ручки управления до отказа и что-то разъединилось. Получается, что твоя находка лежит на глубине двух миль, а ее высота — около семидесяти футов!
Я с сожалением вылез из кресла. Вечно мне не везет с техникой: новую машину я разбивал в считанные часы, приборы, не дававшие ни малейшего сбоя, перегорали, едва я приближался к ним. И теперь, зная, что не сделал ничего предосудительного, я все же чувствовал вину.
Райх отвинтил кожух и заглянул внутрь. Он сказал, что как будто все в порядке, но это означает, что придется после обеда проверить всю цепь. Я начал было извиняться, но он похлопал меня по плечу:
— Не бери в голову. В любом случае мы что-то нашли. Остается только узнать, далеко ли оно находится.
Мы наскоро съели неплохой обед, правда, без горячего, и Райх бросился к установке. Я взял надувной матрас и отправился полежать в тени у Львиных Ворот, чтобы наверстать недоспанные ночью часы. На целых два часа я безмятежно забылся.
Проснувшись, я увидел перед собой Райха, глядящего в сторону реки. Я взглянул на часы и поспешно вскочил:
— Что же ты не разбудил меня?
Он задумчиво присел рядом. Я с нетерпением подчиненного спросил:
— Ну что, нашли поломку?
Райх взглянул на меня и не сразу ответил:
— Нет там поломки.
— Уже починили? — не понял я.
— Нет, ее просто не было.
— Уже лучше. А что же тогда случилось?
— Вот это-то и беспокоит меня. С машиной все в порядке.
— Не может быть! В таком случае, ты знаешь, где лежит та штука?
— Да — на той глубине, какую показал индикатор — две мили.
Я едва сдержал изумление — ну и дела!
— Две мили, — сказал я, — это глубже, чем основание холмов, то есть… нам придется копать до самых археозойских[37] камней.
— А может, и нет, но я склонен с тобой согласиться.
— А коли мы не ошиблись с глубиной, значит, и с размерами, этих камней не ошиблись — семьдесят футов высотой. Вот это булыжнички! Даже блоки в египетских пирамидах меньше размером.
Райх улыбнулся.
— Мой дорогой Остин, я полностью с тобой согласен — это невероятно, однако я проверил все контакты. Ошибка полностью исключена.
— Тогда выход один — запустить «Крота».
— Я уж подумал об этом, однако если речь действительно идет о двух милях, то «Крот» бесполезен.
— Почему?
— Начать с того, что он не приспособлен для бурения скал, а лишь для земли или глины. На такой глубине он обязательно столкнется с твердыми породами. Во-вторых, если даже и не будет скал, то его раздавит давление толщи земли — представь, это же все равно что погрузиться на две мили в море. Давление составит около тысячи фунтов на квадратный дюйм. А потом, с каждой милей вглубь земли температура увеличивается на сто градусов. Жарковато будет для электронного оборудования.