Она повернулась и посмотрела мне прямо в глаза.
– Мои родители хотят, чтобы их дочь стала врачом, а на пианино играла разве что на вечеринках в университете Лиги плюща и на званых ужинах для развлечения гостей. Им совершенно не улыбается вырастить нищего музыканта.
– Понятно.
– Из-за этого в доме Винтеров создалось легкое напряжение. – Она закрыла крышку рояля, погладила ее. Ногти у нее были выкрашены белым лаком. – В общем, я согласилась на то и другое.
– На что?
– Музыку я не брошу, но учиться пойду на врача.
Я еле удержался, чтобы не признаться, что недавно нашел ее в фейсбуке. Фотографии Софии с концертов музыкальной школы, семейного отдыха в Аспене, шестнадцатилетия Ребекки, бар-мицвы брата. Фотографии, на которых София безмятежно улыбается, обнимает родителей, искренне любуется закатом, не задумываясь о том, что это мгновение сохранится в саркофаге интернета и однажды на него наткнется тот, с кем она познакомилась возле бассейна парня ее подруги. Мне вдруг стало неловко, что я подглядывал за ее жизнью.
– Ничего себе.
– Мне не дает покоя другой вопрос. – Глаза ее весело блеснули. У меня вспыхнули уши. – Что ты тут делаешь?
Я уставился на крышку рояля.
– Мне нужна была передышка.
– Я имею в виду, на этой вечеринке.
– А. Хороший вопрос.
Она чуть наклонилась, коснувшись меня плечом. Теперь у меня загорелись и щеки.
– Так ты сбежал сюда, потому что внизу слишком шумно?
– И ты, видимо, тоже.
– Я и не отрицаю.
– Моя воля, ушел бы домой, – признался я.
– Со мной?
– Нет, домой. (София ухмыльнулась.) Но теперь уже не хочу уходить.
– Я польщена. Тебя Ноах привез?
– Им нужен трезвый водитель.
Пауза.
– Кому – им?
– Ребекке, – пояснил я. – Амиру.
– А. – Лицо ее просветлело. – Ясно.
Дверь распахнулась, вплыла Реми с бокалом в руке и, не глядя на меня, громко сказала:
– Боже, София, я тебя везде ищу. Даже ворвалась в комнату, где… шумят.
– Ты думала, там я?
– Нет, конечно. Мне просто было интересно, кто это. Ну и вообще прикольно.
– Подозреваю, ты отлично знала, где меня искать.
– Признаться, меня пугает, что ты тут с ним, – откровенно заявила Реми и недовольно уставилась на меня.
– Я все слышу, – пробормотал я.
Реми закатила глаза.
– София, сходишь со мной в туалет?
– Тебе непременно нужна компания?
– Нет. Но я помогаю тебе выпутаться из неприятной ситуации. Идем, глупая пианистка. Это срочно.
– Рем, правда, у меня все в порядке…
– Ты мне доверяешь? Идем.
София рассмеялась, позволила увести себя от рояля.
– Окей, окей. Извини, Гамлет. Всего тебе самого лучшего.
Я еще посидел, ошеломленный музыкой, которая почему-то подчеркнула тот факт, что мне не место на этой вечеринке и не стоит даже надеяться, что эти чужаки когда-нибудь примут меня как своего, разве что я буду им чем-то полезен: поправлю сочинение, отвезу домой после долгой попойки. Головная боль вернулась, в доме опять стало душно. Я вдруг осознал, до чего одинок – до чего всегда был одинок.
– Судя по выражению твоего лица, тебе не помешает выпить.
В кабинет вошел незнакомый парень с двумя красными стаканчиками. Высокий, небритый, с маленьким острым носом. Загорелый дочерна – так, что зубы сияют. Взгляд какой-то волчий, мутный, тяжелый.
– Спасибо, не нужно, – ответил я.
Он улыбнулся:
– Не пьешь?
– Нет.
– Я тоже не пью. – Он осушил почти весь стаканчик. – По-моему, я тебя раньше не видел.
– Я тут новичок.
– Правда? Нечасто к нам попадает свежая кровь. – Он оглядел меня с головы до ног. – И как же новичок очутился один в кабинете посреди буйной вечеринки Оливера Беллоу?
– Я был не один.
Он скользнул взглядом по роялю.
– Она прекрасно играет.
– София? Как ты узнал, что она была здесь?
– Интуиция.
– Да, – согласился я, – играет она неплохо.
– Неплохо? – Он мрачно улыбнулся. – Друг мой, у нее талант. – Он мерил комнату шагами, рассматривал картины. Остановился перед той, что висела над роялем. Мужчина с рассеянной улыбкой держит за руку женщину в летящем розовом платье, которая неловко застыла в воздухе над его головой.
– Тревожная картина, правда?
Изумрудные оттенки. Голубовато-белое небо. Верхушки деревьев вдали. Лицо у мужчины грубое, опаленное. Женщина парит почти горизонтально, раскинув руки, точно распятая, губы ее поджаты.
– Пожалуй, – согласился я, – но красивая.
– Мне всегда казалось, что больше всего она нравится тем, кого не пугает сверхъестественное. Тем, кому хватает смелости вырваться из обыденной жизни. – Он улыбнулся про себя. – Понимаешь, что я имею в виду?