— Потом развлекаться будем! Я уже десять снимков сделала.
Она неожиданно вскинула фотоаппарат и сфотографировала одноклассников. Вспышка ослепила всех троих. Артем, Игорь и Ольга остолбенели с ошалелым выражением на лицах.
Ирина взглянула на дисплей камеры и расхохоталась:
— Ну и видок у вас! Обязательно это в газету поставлю!
И она быстро растворилась в толпе.
— Наглость — второе счастье, — назидательным тоном сказал Игорь.
— И не говори! Кстати, как ваша ночная прогулка? — спросила Ольга. — Видели что-нибудь интересное?
— Видели, как мачеху Алины забирают в психушку, — мрачно сказал Артем.
Он видел еще кое-что, но предпочел умолчать об этом.
— Какой ужас, — сказала Ольга. — Мне так ее жаль…
— Алину или ее мачеху? — спросил Игорь.
— Их обеих.
— Черт! Умеет же Клепцова настроение испортить! — воскликнул Артем. — Я уже и забыл про эту газету! А теперь придется все записывать!
— Ты здесь не один такой, — сказал Игорь, показывая за спину Артема.
Там стояла Марина Легостаева, сестра Никиты, и увлеченно говорила в свой диктофон. Рядом с потерянным видом топтался ее жених Андрей Чехлыстов, явно ощущающий себя не в своей тарелке.
Заметив мальчишек, Марина приветливо помахала им рукой.
Тут Елена Владимировна повела класс в соседний зал, и Артему, Игорю и Ольге пришлось последовать за остальными.
— Если бы я знал, куда ты меня затащишь, ни за что бы не согласился, — сказал Марине Андрей. — Я не любитель подобных мероприятий.
— Да ладно, хватит возмущаться. Лучше помоги.
Марина вытащила из сумочки фотоаппарат и сунула его Андрею.
— Сделай-ка пару кадров для моей статьи. Мне никак нельзя ударить в грязь лицом, особенно когда Белохвостикова здесь.
Андрей с недовольным выражением лица взял в руки камеру.
— Весь Никитосов класс здесь, — недоуменно сказала Марина. — А он почему-то не захотел прийти.
Из толпы совсем рядом с Мариной вдруг вынырнула Лидия Белохвостикова.
— Мы ненадолго прервемся на рекламу, — с улыбкой сообщила она в объектив телекамеры. — А потом поговорим с одним из организаторов выставки Эммануилом Гордецким. Оставайтесь с нами!
Красный огонек камеры мигнул и погас, свидетельствуя о паузе в передаче. Лидия облегченно вздохнула и оперлась спиной на возвышающуюся позади витрину. Улыбка тут же исчезла с ее лица.
— Марина, Гордецкого не видела? — спросила она. — Это управляющий «Экстрополиса»…
— Я прекрасно знаю, кто это! Нет, не видела, — сказала Марина.
— Я видела его совсем недавно, но он куда-то скрылся!
Она приложила микрофон к своему разгоряченному лбу.
— Боже, как я устала!
— Рад это слышать, — сказал оператор. — Я уж было решил, что ты робот, или я начал стареть.
Они осмотрелись по сторонам. В зале яблоку было негде упасть.
— Да где же все эти шишки из «Экстрополиса»?! — воскликнула Лидия. — Прячутся, что ли?
— Вон, на балконе, — указала вверх Марина. — Наблюдают за нами.
Над выставочным залом, на высоте пяти-шести метров нависал широкий балкон. Он был подвешен к перекрытиям прозрачного потолка на нескольких толстых стальных тросах. На балконе стояла группа мужчин в смокингах. Среди них был и Эммануил Гордецкий.
— Ага! — торжествующе воскликнула Белохвостикова. — Вон они где! Сколько у нас еще до начала записи?
— Шесть минут, — ответил оператор.
— Успеем за это время на балкон взобраться?
— А нас охрана пропустит?
— Пусть попробуют не пропустить! Пошли!
И Лидия с оператором растворились в толпе.
— В этом вся Белохвостикова! — подытожила Марина. И повернулась к Андрею. — Ну что стоишь? Сфотографируй меня на фоне… вот этой жути.
Марина кивнула на массивного робота, стоящего за стеклом неподалеку.
С балкона люди, передвигающиеся по залу, казались маленькими и ничтожными. Гордецкий наблюдал за ними, небрежно облокотившись на перила. Время от времени он затягивался дорогой сигаретой и стряхивал пепел на головы посетителям.
Его секретарь Мебиус стоял рядом. Неизменные кожаные перчатки, скрывающие металлические когти, неизменно невозмутимое выражение лица. Сегодня Мебиус надел черный кожаный френч с высоким стоячим воротником. Подними он воротник и застегни молнию до конца, его лицо окажется скрытым до самых глаз. На тот случай, если понадобится остаться неузнанным. Если возникнет необходимость применить свои способности на людях.
— Выставка удалась на славу, — одобрительно произнес Гордецкий.