"Здорово. Просто замечательно! Интригующе, чёрт возьми..." -- подумалось Горчакову -- "Только всё это ни о чём не говорит и сути дела не проясняет."
Майор откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
Полежав десять минут и успев погрузиться в лёгкий полусон, Анатолий снова прильнул к монитору. Мысли стали ленивыми и почти остановили свой поток, обрывки аналитических данных теперь носились в пустом пространстве созерцания, а сотни фотографий и узоров теперь сливались в сплошную реку мыслеобразов, в которой Анатолий чувствовал себя устало, но весьма приятно. Думать уже не хотелось, хотелось тупо кликать на картинки в браузере и созерцать, созерцать и ещё раз созерцать. Галерея фотографий стала превращаться в движущиеся фигуры с закрытыми глазами, словно ожили сцены из злополучных пророческих картин, затем эти фото сменялись узорами, потом какими-то затейливыми пейзажами. Горчаков ещё не спал, но под закрытыми веками видел цветные обрывки снов, состоящие из мешанины только что увиденных изображений, рабочих коридоров Лубянки, бессознательных неясных образов и... лошадей. Лошади появлялись из поля искрящихся, мерцающих точек и из них же и состояли. Лошади бежали галопом и рысцой, словно в мультфильмах с малой частотой кадров, потом снова превращались в поле зернистых точек и снова растворялись в нём, как бы распадаясь на составляющие их элементы. Горчаков даже стал различать знакомые очертания ипподрома и привкус юности под языком, именно там, где лимон вызывает ощущение кислоты, а также аромат дёгтя или смолы откуда-то из детства, казавшийся таким приятным и родным. Лошади плавно неслись за закрытыми веками Анатолия, переливаясь одна в другую, и теперь словно он сам сидит на одной из них и сам управляет... А вокруг только поле, и всё небо из мелких синеватых пульсирующих точек, из которых всё проявляется, и в которых всё исчезает.
Потом всё пропало. Майор крепко спал.
Первая половина следующего дня прошла в таком же формате -- небольшие мелкие дела, плюс поездки в магазины. Звонки старых друзей и знакомых сводились в основном к предложениям о встрече в увеселительных заведениях, но были сразу отклонены Горчаковым, сославшись на занятость и плохое самочувствие. Самочувствие у Анатолия и вправду было неважное, и желание встречаться с кем-либо ради бессмысленного трёпа языком не было абсолютно никакого, а имелось желание прямо противоположенное -- быть одному и как можно дольше. Вечер наступил быстро и после беглого просмотра телепрограмм майор снова погрузился в мир замысловатых картин от программы NewVision, которые множились в сети, как грибы после дождя. Во вкладках браузера замелькали всё те же изображения, которые Анатолий уже созерцал вчера. Пролистав несколько страниц, он понял, что всё это уже видел и решил поискать в других местах. Открылись новые ссылки на форумы и группы в соцсетях, которые дал ему Ницман. Майор стал неспешно просматривать их в надежде уловить что-либо новое. Как ни странно, "что-либо новое" бросилось в глаза довольно быстро -- на одном из форумов он нашёл разбор пользователями нескольких "пророческих" фотообработок.
Вот, например, женщина запечатлела своего ребёнка на фоне парка, и после прогона через NewVision в руках чада обнаружился пятнообразный артефакт "белый котёнок". Через несколько месяцев, та же дама откликнулась и оповестила общественность о том, что им подарили и вправду милейшего котика, правда, не совсем белого, скорее, сероватого. Ещё одна фотообработка повествовала о том, что в городской старой стене в Ярославле был обнаружен клад, по крайней мере, программа выдала нечто выглядящее кладоподобно. Под стеной вскоре и правда нашли спрятанный ящик, правда, совсем не в том месте, где была сделана фотография, да и клада как такового не было, а всего лишь документы на имущество, несколько ключей и печатей, возрастом примерно конца 19 века. Последняя обработка была весьма прелюбопытная: на ней пользователь запечатлел себя в зеркале, сняв, как и полагается, 11 кадров своего же изображения, пользуясь штативом и приличным фотоаппаратом. Получилось само по себе забавно: поскольку он чуть-чуть двигался, и конечно не мог выглядеть каждый кадр абсолютно одинаково, при сложении кадров он превратился в некий полуразмытый образ, похожий на улыбающуюся медузу. Но вот самого фотоаппарата отражающегося в зеркале... видно не было, вернее, на его месте было что-то невнятное, словно затянутое плёнкой, выглядящее, словно дефект фотографии. И зеркала самого тоже не было -- вернее, оно почти утонуло в артефактах обработки, и в их узорах явно прослеживалась поверхность старой, деревянной, резной двери -- и именно на этой старой двери, по утверждению самого автора, о чём он якобы не знал, как оказалось и висело это зеркало.
"Вот ведь!.." -- подумал Горчаков -- "Можно сделать вывод, что "предсказания" бывают не только негативными или угрожающими, но и позитивными или даже нейтральными, с довольно забавными деталями."
Анатолий продолжил просмотр форумов и страниц с отзывами. Беглый взгляд на комментарии не выявлял полезной информации, тем более большинство новомодных интернет-терминов ему были совершенно непонятны. Были разговоры о функционале программы, о возможностях применения в дизайне и болтовня о мистической чепухе, что-то в стиле "её запустили аннунаки-жидорептилойды-фсб", и всё в таком духе.
"Ах если бы, если бы..." -- грустно подумал Анатолий.
Майор встал, налил себе чай и вернулся к монитору. В голове его крутились неясные мысли, которые настойчиво желали всё увиденное классифицировать и привести информацию хоть к какому-то стройному виду. А пока что, получалось всё то же самое: большинство обработок не несут в себе никакой информативности и не содержат ничего, что могло бы привлечь внимание. "Пророческие" результаты работы программы всё же весьма редки, но в масштабах многократных копирований и быстрого распространения внутри интернета выходят на первый план, становясь заметными и популярными. Как понял Анатолий, в основном они бывают двух типов: первые "предсказывают будущее", другие же, "показывают сокрытое", или прошлое. По всей вероятности, "показанное" не базируется на рейтинге актуальности для большинства людей, а проявляет себя весьма случайно -- никогда не знаешь, увидишь ли на фоне городского парка милого котёнка или истерзанных жертв маньяка. А также, до сих пор остаётся открытым вопрос: почему и по какой причине результаты обработки одного и того же пространства абсолютно не предсказуемы и могут столь разительно отличаться?
Майор сформулировал для себя эти вопросы почти спонтанно, так как они не требовали какого-либо сильного напряжения ума, и в общем то, Горчаков не особо стремился зарыться с головой в загадку, без ясных перспектив и понимания своего места в распутывании этого странного клубка. В этот момент майору пришлось признаться себе, что он не желал понапрасну напрягать свой мозг без особых на то санкций от вышестоящих, но по крайней мере он не врал сам себе -- Шерлок Холмс из него никудышный, зато функционер превосходный. Хотя... если Уманец потребует, то хоть чёрта, хоть Холмса всегда можно будет достать из кармана и посадить в свою ленивую голову.
Анатолий снова погрузился в неспешное созерцание и поиск, позволяя мыслям течь плавно, а выводам, если таковые вообще приходили, формироваться спонтанно и без усилий.
Снова десятки фотографий замелькали на экране. Внимание его и на этот раз было привлечено текстурной мозаикой, прародительницей всех явных образов, которая, словно паутинка вплеталась в изображения. Разглядывая и сопоставляя различные обработанные фотографии, Горчаков заметил, что не все артефакты содержат в своей основе эту несимметричную мозаику. На многих изображениях эта квазикристаллическая структура проявляет аморфные черты, начинает ветвиться и изгибаться, теряя всякое сходство со сложным, но математически изящным орнаментом. Такие картины майор видел и до этого, но они проносились мимо его внимания, и представлялись чем-то мутным и невнятным. Теперь же, он видел, что несмотря на кажущуюся сумбурность, артефакты обработки этих изображений явно обладали своей странной структурой, напоминавшей струящуюся блеклую патоку, которая извивалась, завихрялась в спирали, перемешивалась, выглядя одновременно словно капилляры и бензиновые пятна на асфальте. Просмотрев с десяток таких картин Горчаков заметил, что основными крупными артефактами, "выраставшими" из этой аморфной текстуры были не человеко-- или звероподобные фигуры и сцены, а псевдосимволы и псевдоцифры, странные переплетения каких-либо знаков и геометрических фигур. У Горчакова внутри щёлкнуло -- кажется, где-то уже видел! Он быстро достал флешку и воткнул в ноутбук. На мониторе появилась старая знакомая картина, первая, с которой началось его знакомство с программой NewVision -- мраморная плитка Роснефти с неясными цифро-буквенными символами. Майор кликнул экранную лупу и увеличил изображение, взглянув на хорошо знакомую фотографию ещё раз. Да, сомнений не было -- таже аморфная текущая текстура. И на ней не лица, на ней знаки.