Горчаков напрягся и схватился за подлокотник кресла. Он мгновенно понял, что подобного развития событий он должен не допустить любой ценой -- птичка, которую столько времени он и капитан кормили, теперь могла улететь от них, унеся с собой надежды на повышение по службе и денежное вознаграждение. Ситуация заставляла вытащить козыри. Горчаков встал с кресла.
-- Товарищ полковник. Несмотря на незаконченность дела, мне известно больше, чем кому либо. Уже сейчас, я могу ответственно заявить, что дело о кражи со счетов Роснефти связанно именно с этими фотографиями. Тогда начальство не дало мне расследовать дело официально, и все, что я мог, это просто допросить этих ребят, выбив из них максимум информации. Если бы тогда этому делу дали официальный ход, то сейчас в нашем отделе уже красовался очередной "чемпионский кубок", и судя по всему, он был больше остальных. Ни этот случай, ни рынок, ни депутат не давал мне полномочий требовать от Службы информационной безопасности каких-либо материалов и уж тем более назначать слежение. Но тем не менее я, капитан Алексеенко и старший лейтенант Ницман проявили личную инициативу по сбору материала, который станет основанием к открытию дела, хотя с нас никто этого не требовал, и как вы уже видите, мы шли в верном направлении.
Горчаков глядел на полковника в упор. Напоминание о Роснефти должно было вселить чувство вины в Уманца, за то, что тот спрятал дело под ковёр, а акцент на личной инициативе и критической массе материалов от майора и капитана, это прямой намёк получение полномочий.
-- Если я буду иметь соответствующие полномочия, у меня есть уверенность говорить, что вскоре наш отдел получит блестящую оценку нашей работы со всеми вытекающими оттуда позитивными последствиями. -- подытожил Горчаков, и это был контрольный в голову для полковника. Загладить вину перед начальством, да ещё и подняться, конечно, с неплохим денежным вознаграждением, это не то, что Уманец мог упустить.
-- Майор Горчаков, вы будете наказаны за несвоевременное осведомление! Сейчас же подписываю указ о лишении вас премии в этом месяце и дисциплинарном взыскании. А сегодня, до конца вечера, чтобы все материалы и ваша частная аналитика была у меня на столе!
-- Так точно, товарищ полковник! -- отрапортовал Горчаков и отдал честь. Он знал, что теперь можно только расслабится и ждать команды "фас".
Зайдя в свой кабинет и не успев закрыть дверь, Анатолий сел было за компьютер, но в неё тут же без стука вошёл молодой человек из информационного отдела.
-- Извините, Анатолий Юрьевич, мне необходимо сделать копию с дисков вашего компьютера, приказ начальства.
-- В таком случае, отчёт Уманцу будете писать вы! У меня пара часов, что бы он лежал на столе у начальства, в противном случае, буду вынужден написать, что вы помешали следователю в выполнении оперативной работы!
-- Прошу прощения... -- молодой человек растерялся от напора Горчакова. -- Я всего лишь подключу юсб-устройство, оно всё будет делать в фоновом режиме...
-- Подключайте, что хотите, но я буду писать, мне нужны все мои стандартные программы и документы.
-- Ладно, хорошо... хотя это конечно... ладно, пусть, будет копироваться, это не должно мешать вам, но мне придётся постоять рядом, приказ.
-- Да на здоровье. Только не мешайте мне.
Молодой человек подключил внешний диск с программой клонирования, запустил его и встал рядом. Горчаков открыл письменные и графические редакторы, как бы начав работу. На самом деле Анатолий понимал, что у него есть считаные секунды, чтобы удалить переписку Скайпа а также некоторые файлы, которые он не успел почистить. Молодой сержант стоял рядом и глазел на майора, что вероятно было частью приказа. Скрываться и шифроваться не имело смысла. Анатолий открыл программу, позволяющую удалять файлы окончательно с диска, залез через неё в свои документы и начал процедуру удаления. У сержанта округлились глаза и он в нерешительности застыл.
-- Что бы делаете? Вы...
-- А тебе что надо, паренёк? Занимайся своим делом и не лезь ко мне, понял?! Гопницкая наглость майора отшатнула информационщика от стола. Тот стал чуть поодаль и принялся ждать окончания копирования. Настучит ли молодой, было не так важно, главное, уничтожить компромат, что и было сделано. Вскоре процесс был окончен, сержант спешно забрал устройство и ретировался за дверь, даже не подняв глаз. Теперь же Анатолий полностью погрузился в создание отчёта. Вмиг концентрация сознания достигла предела, так как приходилось выверять каждое слово и много-много врать. Через несколько часов отчёт был окончен и отправлен Уманцу, а Горчаков быстро накинув плащ ускользнул из здания Федеральной Службы в парк, где его уже ждал капитан Алексеенко.
-- Вот так, Гриша, такие дела.
Капитан грустно молчал. Затем вздохнув, сказал:
-- Так тому и быть, значит. Теперь наша задача постараться срубить себе максимум с этого дела. А то, что оно может уплыть Ирисову, это недопустимо.
-- Не уплывёт. Я надеюсь.
-- Толь, ты чего? -- капитан тронул Анатолия за плечо. Анатолий трясся и прерывисто дышал. -- Ты заболел, что ли?..
-- Да, что-то мне нездоровится, пойду-ка домой...
-- Ясно, ты давай, иди, болеть сейчас нам запрещено.
-- Давай Гриш. -- коротко сказал майор и резко развернулся к своей машине даже не пожав руку.
-- ...пока. -- вымолвил недоуменный капитан.
БМВ Горчакова резко тронулась и скрылась за углом. Проехав квартал, она остановилась у магазина, в котором Анатолий спешно купил виски. Сделав приличный глоток прямо за рулём, Горчаков нажал на газ и плавно тронулся. Это был тот самый случай, когда майор, всегда негативно относившийся к состоянию алкогольного опьянения за любым объектом повышенной опасности и тем более за рулём, теперь же не выдержал, и чтобы хоть как-то успокоить тремор рук и сердцебиение был вынужден прибегнуть к бутылке. Именно в виде этих симптомов стресс обычно настигал Горчакова, именно тогда, когда, казалось бы он с блеском вышел из сложной ситуации. И именно эти симптомы он тщательно скрывал от других, и тем более от сослуживцев, в глазах которых он мог показаться слабым и беспомощным. Единственный быстрый способ снять их -- алкоголь. Второй глоток из бутылки прибавил смелости и педаль газа ещё увереннее ушла в пол.
Когда БМВ доехала до дома, левая сторона капота вместе с фарами была разбита и превратилась в металлолом, на боку, по дверям тянулась рваная царапина, лобовое стекло было в трещинах, боковое осыпалось полностью. Анатолий сидел на переднем сиденье и тяжело вздыхал. Навалившись на покорёженную дверь, Горчаков буквально вывалился на улицу, еле стоя на ногах. Под сидением валялась почти допитая бутылка виски. На какой-то момент майор остановился у автомобиля, ища в карманах ключи, как в этот момент из-за угла блеснули фары и две машины ГИБДД остановились возле разбитого БМВ. Несколько сотрудников быстро оказались рядом с Анатолием взяв его в окружение.
-- Документы! -- резко сказал один.
-- Пожалуйста. -- еле выговорил Горчаков и передал им удостоверение ФСБ.
Инспектор глянул их и тут же закашлялся.
-- Ребят... чего было-то, я ж не сбил никого. Надеюсь... -- тихо вымолвил майор.
-- Сбил машину припаркованную и газонную вазу. Пока никого живого. Но это пока. Если так будете продолжать, то рано или поздно...
Инспектор отдал документы, негодующим взглядом глянул на пьяного Горчакова и скомандовал своим обратно в машины.
Проснувшись на следующий день Анатолий обнаружил пять пропущенных вызовов. Звонил капитан и полковник. На часах было уже больше полудня, а это значит, что он проспал целых двенадцать часов, что впрочем, слабо улучшило его состояние. Голова была тяжела, а по телу словно катались танки.
-- Твою же мать, что делать?.. -- слабо подумалось Анатолию. Апатия и вселенская усталость словно укутала его, думать и что-то решать не было ни сил ни желания. Он завернулся в одеяло, сел на кровать и уставился на стену.
В дверь позвонили. Затем ещё раз, и снова. Горчаков не открывал. Настойчивые звонки продолжались. Анатолий пересилил себя и открыл дверь. На пороге стоял капитан Алексеенко.