Лиам разжимает мои сжатые кулаки и сплетает наши пальцы вместе. Он подносит их ко рту для поцелуя. Я уже сбилась со счета, сколько раз он делал это сегодня. Однако это меня успокаивает. Может быть, это тоже его мотивирует. — Спокойнее, Бел. Сейчас я в порядке. Это было в прошлом, и, хотя этого уже нельзя изменить, сейчас я хочу двигаться только вперед.
Я не могу говорить, поэтому только киваю.
Лиам продолжает говорить, но не отпускает моих рук. Его большой палец ласкает мое запястье, как будто приказывает моему пульсу успокоиться. — Как я уже говорил, старшая школа была дерьмовым шоу. Я делал все, что было в моих силах, чтобы быть невидимым, чтобы люди оставили меня в покое. Потом наступило начало выпускного класса, и я встретил эту девушку. Однажды она действительно нашла меня в школьной библиотеке, я сидел в своем уголке и читал фантастический роман во время ланча, — Лиам сжимает мои руки. — Оказывается, она тоже хотела его прочитать. У нас установились дружеские отношения, и в конце концов она начала приходить в библиотеку каждый день, чтобы... пообщаться со мной. Ей нравилась моя компания, но она не хотела, чтобы люди знали, что мы друзья. Я думаю, это поставило бы мишень на ее спине, учитывая, что она была частью популярной команды. И, как я уже упоминал ранее, я им не был.
Я ненавижу то, к чему все это ведет. Мой желудок сжимается еще до того, как Лиам произносит следующую фразу.
Он делает глубокий вдох и закрывает глаза. — Она была мила со мной, и, естественно, она начала мне нравиться. Я никогда не осмеливался пригласить ее на свидание, потому что боялся отказа. К тому же, я не был уверен в том, что она чувствовала ко мне. Несмотря на ее дружелюбие, в большинстве случаев я просто чувствовал себя ее грязным секретом, — Лиам рассеянно поглаживает мои костяшки пальцев. — В то время я этого не знал, но у нее был парень из баскетбольной команды. Он был одним из популярных спортсменов. Однажды он нашел нас, и весь ад вырвался на свободу. Она сказала ему, что мы просто друзья, и единственная причина, по которой она тусовалась со мной, была из жалости, — Лиам издает самоуничижительный смешок. — Можно с уверенностью сказать, что он разозлился, а потом... он и его приятели избили меня после школы.
Мои глаза наполняются слезами, грозящими пролиться. — Нет.
Лиам вздыхает, кивая. — Да. Они сильно избили меня. Их было четверо против одного, и я не мог защититься. Через несколько минут я сдался и просто позволил этому случиться. Я оцепенел. Я просто хотел покончить с этим, чтобы я мог приползти домой и оказаться в своей уютной постели, чтобы отоспаться от этого кошмара. Я закричал только тогда, когда один из парней вытащил свой перочинный нож и прошелся им по моей щеке. Вот откуда это, — он подносит мою дрожащую руку к шраму на своей щеке. Он тонкий, белый и почти скрыт его бородой. — В конце концов, уборщик услышал шум и пришел мне на помощь, — Лиам медленно выдыхает. — К тому времени у меня распухла челюсть, был подбит глаз, болели ребра и кровоточила щека.
Слеза скатывается с моих глаз.
Как будто кто-то вырвал мое сердце и растоптал его.
Я боюсь, что если я открою рот, то начну рыдать, и Лиам не продолжит рассказывать свою историю.
— Та часть, которая болит больше всего? Девочка знала, что они собираются избить меня после школы, и не потрудилась предупредить. Если бы она это сделала, я бы пропустил следующий урок и притащил свою задницу домой как можно скорее.
— Имена. Адреса, — выплевываю я сквозь стиснутые зубы. — Я собираюсь убить ее. И парней, которые сделали это с тобой.
Мои слова вызывают мальчишескую улыбку на губах Лиама. Очень нежно он наклоняется вперед, чтобы коснуться губами моей слезы. Смахивает это поцелуями. Как будто это я нуждаюсь в утешении.
Несмотря на то, через что ему пришлось пройти, он такой мягкий и нежный, и это только заставляет меня плакать сильнее.
— Ты значишь для меня больше, чем я когда-либо смогу выразить словами, mo chroí, — Лиам целует меня в обе щеки, стирая все следы слез, которые я проливаю из-за него. — Ты делаешь мой мир лучше. Я умоляю тебя. Пожалуйста, не плачь. Мне больно видеть тебя грустной.
Неужели он этого не понимает?
Мне больно осознавать, что с ним так обошлись. Что я ничего не могу сделать, кроме как пассивно сидеть здесь, пока он рассказывает самую печальную вещь, которую я когда-либо слышала. Что я не могу преподать его хулиганам урок, которого они заслуживают.