Я приподнимаюсь на локтях, мой живот опускается, чтобы лучше рассмотреть ситуацию. — Послушай, Лиам...
Но упомянутая неуверенность улетучивается, когда нетерпеливый язык Лиама лижет мою влажную щелку. Один раз, в порядке эксперимента. Дважды, на мой вкус. Трижды, потому что он подсел. Его глаза закатываются, и он стонет так, словно только что попробовал самую сладкую конфету.
— Черт возьми, Бел, - рычит он. — Твой запах. Твой вкус. Твоя киска. Так чертовски приятно, детка.
Мы едва начали, а мое сердце колотится так, как это бывает, когда я близка к оргазму.
Лиам закидывает мои ноги на свои крепкие плечи и пальцами раздвигает мою киску для своего пиршества. — Скажи мне, что тебе нравится, хорошо? Я хочу доставить тебе удовольствие.
— Я.. я так и сделаю.
У меня нет возможности сказать ему, что никто не ел мою киску, прежде чем он опускается ко мне. Что два парня, с которыми у меня ранее был секс, были из разряда «раз, два и готово». То есть немного дрочить и засовывать свои члены в течение двух минут было их представлением о сексе. Я смирилась с этим, учитывая, что мне действительно было немного весело. Но ни один из них не хотел меня съедать, и, честно говоря, я тоже не хотела, чтобы их рты были рядом с моей киской. Секс — это одно, но оральный акт всегда казался мне гораздо более интимным.
Лиам проходит с честью.
Если бы он не признался мне в своей неопытности, я бы предположила, что у этого парня есть сертификат отличника в поедании киски, потому что, черт возьми, он лижет меня просто обалденно.
У меня нет выбора, кроме как запрокинуть голову и громко застонать. — Лиам.
Моя температура повышается, пока я не превращаюсь в печь. Жар разливается по моим венам. Мои пальцы ног поджимаются, кулаки сжимают простыню, и все мое тело изгибается, когда Лиам доводит меня до быстрого оргазма. Его средний палец ласкает мою киску, в то время как его язык обнимает мой клитор, как будто они воссоединившиеся лучшие друзья. Его грубые выдохи согревают мою плоть. Его рот впитывает мою влагу, как будто это его основной источник питания. А его борода — это постоянное чудесное трение о мою чувствительную кожу.
Вишенка на торте — это то, как Лиам стонет, как будто лижет мою киску не для моего удовольствия. Это для него.
Он становится диким после одного глотка, его пальцы впиваются в мои бедра, в то время как он зарывается лицом в мою киску. Моя влага растеклась по кончику его носа, губам, подбородку, бороде. — Черт, если бы я знал, что ты разгуливаешь с этой гладкой киской, спрятанной под трусиками, я бы постучал в твою дверь несколько месяцев назад, Бел.
— Л-Лиам, пожалуйста, — мои бедра дрожат по обе стороны от него. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Его губы возвращаются туда, где им самое место: посасывают мой клитор. Когда его язык присоединяется к действию и он начинает двигать им в быстром ритме, моя душа покидает мое тело.
Я беру назад свое предыдущее заявление. Некоторые мужчины хороши в том, чтобы открывать банки и есть киску.
Мои пальцы запутываются в его волосах, и я прижимаюсь бедрами к его лицу. Я превращаюсь в бесформенную груду отчаяния, нужды и громких стонов.
Лиам стонет, когда мои пальцы пробегают по его голове. От боли. От удовольствия. От того факта, что мои бордовые ногти оплачены и предоставлены им.
— Блядь, — он ласкает меня языком быстрее. Пальцами сильнее. Сводит меня с ума еще больше. — Ты такая чертовски вкусная. Боже, я просто хочу уложить тебя на спину, прижать колени к груди и заставить твою мокрую киску принять каждый дюйм моего члена, как похотливую плохую девчонку.
Я собираюсь сказать, Лиам, пожалуйста, сделай это, но единственное, что слетает с моих губ, - это стоны, которые становятся громче в геометрической прогрессии с каждой секундой.
Ощущение кружащегося языка Лиама и его пальцев, двигающихся во мне и выходящих из меня, занимающихся любовью с моей точкой G, воспламеняет мое тело, как пламя.
Моя кульминация вырывается из меня, когда экстаз с шипением разливается по моим венам.
Все еще наслаждаясь своим потрясающим оргазмом, я смотрю вниз и вижу, как Лиам поднимает голову. Его глаза встречаются с моими. Опьяненные, они пялятся на меня так, словно я единственная причина, почему он дышит.