После того, как Аркаша меня на Новый год пригласил, а я ответила, что он не в моем вкусе, он разорался прямо в телефонную трубку, обозвав меня тупой шлюхой и меркантильной свиньей. С тех пор мы с ним немного не ладили.
– Но веришь тому, что он говорит о Спире.
– Просто мне стыдно идти к нему, Ир… Я вообразила, будто ему понравилась.. И меня прямо коробит…
– Что такого позорного в том, чтобы влюбиться в – красивого, очень обаятельного хоккеиста? Холостого, к тому же? В него все влюбляются. Если бы ты за ним бегала, как Бонька за Вестом, я бы еще понимала, что тебя бы коробило. Но ты же за ним не бегала. Да, позволила себе немножечко размечтаться. Но что с того? Он виноват, что с тобой ни один симпатичный парень не был приветлив? Просто так, ничего при этом не имея в виду? Нет ведь, не виноват. А ты по сути ведешь себя, как Аркаша: зеленым виноградом плюешься, а сама даже надкусить не смогла.
– Спиря меня пошлет, – поморщилась я. – И Шеф все равно уволит, а я уже не смогу показаться в клубе…
– Нет, он тебя не пошлет. Давай начистоту. Спире ты глубоко безразлична. Он, конечно, давно решил, что ты – ебанутая, но это вряд ли крадет его покой по ночам. То есть по сути, ты – просто журналистка, которая очень странно себя ведет. Если ты сейчас вежливо подкатишь к нему с диктофоном, он себя пересилит. По сути, Кан ничего такого и не сказал. Можно всегда приколоться, что он имел в виду интервью. Он же не говорил, что в постель к тебе его сунет… Не наворачивай.
– А вдруг он понял и подумает, что я к нему пристаю?
– Ты невротичка, – невозмутимо сказала Ирка. – Во-первых, он хоккеист и не умеет думать, – она хихикнула. – Во-вторых, возьми с собой томик Кьеркегора и напиши на нем «экзистенциальная»… Блядь, Лена, как можно на каждом шагу огрызаться с Матрицей, но при этом бояться какого-то хоккеиста?
– Дима мне ничего не сделает.
– Дима уже заложил фундамент под новый торговый центр «Елена». Звони, давай!
После большой порции валерьянки и маленькой репетиции, я сняла трубку, малодушно моля богов, чтобы Спиря был занят.
Он был свободен и настроен на разговор. После второго «Алло?» в динамике, Ирка ткнула меня ногой.
– Привет, Вадим! – воскликнула я, сдавив в кулаке свое малодушие. Сердце колотилось словно теннисный мяч в стиральной машине, выбивая из легких воздух. – Это Лена Ровинская беспокоит. Из газеты…
– РОВИНСКАЯ?!! Ровинская?! Ро-вин-ская? – с пониманием откликнулся нападающий. – Да ты совсем охренела?!
Это было намного легче, чем я того ожидала. Булавочный укол, вместо кола в грудь.
– Это сейчас было обидно…
Спиридонов подавился сардоническим смехом. Я шумно втянула воздух. Он замолчал. Выдавил:
– Ну, ты даешь, Ровинская!
Кухня качалась. Стыд уходил. Я не понимала, чего ради все эти месяцы тупила, стараясь скрыть от него, что втрескалась. Что с того? Что такого смешного в чужой любви, когда тебе ее не навязывают, как ненужный товар на китайском рынке?
– Не всем. Сказать по правде, вообще не даю, потому что никто не просит. Вот подумала: позвоню Вадиму, может он мне даст? Он же всем дает… в смысле, интервью.
Вадим засмеялся вновь.
– А-а, точно! «Это – Лена, она у всех берет». «Что, прямо у всех!?» «Ага… Да нет! Интервью!».
Я тоже расхохоталась. Стало легко и просто, как в тот вечер, когда он еще не был восходящей звездой. Когда мы с ним уютно сидели на ступеньках у Ледового дворца спорта, болтая словно две кумушки. И как вечерний воздух сладко пах дымом и увядающими листьями. Легкий бриз душистыми пальцами касался его белых, как лен волос…
…Ирка аккуратно, словно боясь разбудить лунатика, вынула из моей руки гудящую трубку. Сунула под нос листок, где были написаны дата и время встречи.
– Видишь? Все на мази!
Часть четвертая, в которой я узнаю о Скотте, встречаю Женю, получаю глоток любви и ушат помоев.
«Жена и Женя».
Офисных зданий еще не строили; большинство маленьких фирм скупало первые этажи обычных жилых домов. Чего только не «заселяли» в спальные районы: круглосуточные магазинчики, парикмахерские, агентства по продаже недвижимости и ритуальных услуг…
Дима с «коллегами» устраивали «продажные офисы».
Тот, где в данный момент находилась я, располагался в самом сердце спального района на Постышева. Над танцзалом, в котором мы с девчонками все лето разучивали шоу, чтобы его ни разу не станцевать.
Сидя у низкого столика, на отапливаемом полу, я занималась таким же бесполезным трудом: подписывала новенькие, остро пахшие типографской краской, книги. «С благодарностью фирме «Восточный экспресс»! С наилучшими пожеланиями, Елена Ровинская». В пятницу книги пришли в Хабаровск из типографии, а в субботу утром Дима забрал меня из дому и отвез в свой «продажный» офис. Выдал несколько маркеров и пару коробок книг.