– Ты что – умерла и возродилась, помолодев? – он ухмыльнулся и закусил губу.
– Да прекрати ты, – приказала Ирка, которая была той единственной, что смогла отказать ему. – Чтобы бросить пить требуется больше храбрости, чем ты думаешь!..
– Ты похудела что ли? – не унимался Макс, рассматривая меня. – Не пойму, в чем прикол. У тебя лицо какое-то другое.
– Это отек спал, – сказала Ирка, разбивая на сковородку яйца. – Ты поправила текст?
– Что за текст? – справился с собой Макс. – Интервью? С кем? Дашь мне почитать?
Макс был большим хоккейным фанатом.
Порой, когда на него находило лирическое настроение, он пытался мне втолковать, что талант пропивают, даже если он есть. Еще как пропивают. Если не верю, то почему бы мне не взглянуть на Богданову. Когда ему было не до лирики, Макс выражался прямее.
– Это в новую рубрику. Про секс…
Я съежилась под его насмешливым взглядом, ожидая, что Макс проломит хрупкую корочку самоуважения; одной единственной грубой шуткой. Но он лишь хмыкнул, явно вспоминая про собственный опыт и придвинул к себе тарелку с яичницей.
– Кстати о сексе, – сказала Ирка, имея в виду «Секс андэ!», – ты говорил с Каном?
Я нервно дернулась.
Ирка уже давно вынашивала идею уговорить Диму, развесить рекламные плакаты по офисам. И взять пару коробок книг, чтобы продавать их девочкам, которые только собираются поехать в Корею. Кан почти согласился… но на прошлой неделе встретил меня.
– Он сомневается, – коротко бросил Макс. – Сказал, что стоит девочкам разок посмотреть на автора и они побегут от него быстрее, чем он, в свое время, от моджахедов.
Я покраснела, проклиная Диму, Макса, себя… Захотелось напиться и погрузиться в спасительное тепло разливающейся по венам «анестезии».
– Она похудеет, – сказала Ирка уверенно. Как рекламный агент издательства, она ждала этого момента два года и не собиралась проигрывать какому-то целлюлиту. – Сейчас два килограмма слетит просто без бухла. А если еще начать тренировки и на диету сесть, она через пару месяцев снова станет конфеткой… А ну-ка, закрой эту дверцу и даже думать не смей!
Ее взгляд был подобен визжащей циркулярной пиле. Превозмогая себя, я отвернулась от коньяка и ограничилась кофе, сев подальше от Кроткого. Через всю кухню Макс мрачно смотрел на меня, тщательно пережевывая яичницу.
– Блядь, я тебя прошу: перекрасься… Когда я это вижу, мне кажется, что Кан тебе башку прострелил.
– Крестись! – огрызнулась я.
Он фыркнул, нисколько на меня не обидевшись. Он был выше этого. Не будь я частью интерьера, в котором ему готовили, Макс даже разговаривать бы со мной не стал.
– Ты, правда, была танцовщицей?..
Я задохнулась негодованием. Ирка сделала знак молчать. Вчера мы с ней составляли план похудения и карьерного роста, для чего отобрали несколько старых снимков для вдохновения. И Ирка молча взяла альбом с холодильника и сунула его Максу.
Тот ухмыльнулся ей, придвинул к себе альбом к себе и… подавился яичницей. Широко распахнутыми глазами, ухватившись рукой за горло, он смотрел то на снимок, то на меня. И я не ощущала себя польщенной, скорее, наоборот.
– Это – действительно ты?
– А кто еще?!
– Твоя сестра-близнец, которую ты сожрала после пьянки.
– Прекрати, а? Дай сюда!
Макс прекратил, но альбом не отдал.
– Стой-стой-стой! Я тебя где-то видел…
Он задумчиво листал его взад-вперед. Я ждала, что он вспомнит до-корейское лето, но сказал:
– В своих мечтах эротических…
Кроткий вздохнул как-то странно и посмотрел на меня. Теперь в нем проснулись бабник, бизнесмен и менеджер по развитию.
– А я-то думал, чего Кан такой весь выдержанный. Он знает, что там, под слоем твоих жиров…
– Да отвяжись ты от меня со своим Каном! – прошипела я, выпуская дым из ноздрей. – Он тебе платит что ли, чтобы ты меня изводил?!
– Нет, конечно… Я делаю это бесплатно, потому что сам тебя терпеть не могу.
«Идиот!» – яростно, но молча, подумала я.
– Он тебя трахал? Ну, раньше, когда ты была худой.
– Отвали!
– Но тебе хотелось бы?
– НЕТ! – рявкнула я, теряя терпение и ненавидя его до самых глубин души.
Макс рассмеялся и потер руки. Я раздавила окурок и допила кофе. Вмешалась Ирка.
– Макс, хватит!
Он отмахнулся:
– Ты что, ничего не жрешь?
– Я на диете!
– Ты через пару дней сорвешься. Нельзя голодной сидеть. Есть надо, но понемногу. Каждые три часа какую-нибудь мелочь ешь. Творог там, яйца, бутерброд с сыром и ржаным хлебом. Сладкое, шоколадки, пиццу, печенье – все на хер. Забудь. Есть надо, но только правильно. Гречка, овсянка, курятина без кожи, яйца, творог. Короче то, что я ем… Да, и воды пей побольше.