— Это дом Айры. А Стелла-Джейн его дочь.
— Ах, не может быть. — Я сделал большие глаза.
Айра, пидор, так и заиграл желваками.
Мы вошли в дом.
Стелла-Джейн сидела на канапе рядом со своей мамашей. Мамаша — вылитая Стелла-Джейн в старости. Жесткая, как мой бицепс.
— Здравствуйте, миссис Холмс, — пропел я и изобразил реверансик. Баба улыбнулась. Хоть и натянуто.
Стелла-Джейн сидела с прямой спиной, непорочно сдвинув ноги и положив руки на колени. В волосах — голубая лента.
Посмотрел сучке в лицо.
И внутри что-то екнуло.
— Привет, Стелла-Джейн.
Телка подняла глаза.
— Доброе утро, Вик.
Тут вся кодла вроде как почувствовала неловкость. Наконец Айра принялся ныть и скулить, чтобы мы удалились в спальню и закончили с этим противоестественным непотребством. А после они, мол, отправятся в церковь молить Всемилостивого Господа поразить их молнией в жопу или еще куда-нибудь.
Тогда я протянул руку, Стелла-Джейн не глядя ее взяла, и мы прошли дальше, в небольшую спаленку. Даже там телка не подняла головы.
— Ведь ты им не сказала? Да? — спросил я.
Она кивнула.
И вдруг мне расхотелось ее гасить. А захотелось обнять. Крепко-крепко. Я так и сделал. И она рыдала у меня на груди. Сжимала кулачки и молотила меня по спине. Наконец подняла глаза и залопотала:
— Ох, Вик, Вик… я так виновата, так виновата… я не хотела… так вышло… меня послали… я так испугалась… я люблю тебя… а теперь ты здесь… но ведь это совсем не так гадко… не как говорит папуля… правда?
Я обнимал ее, целовал, уверял, что все путем, а потом спросил, хочет она уйти вместе со мной. Она сказала — да, конечно, очень хочет. Тогда я сказал, что для этого надо будет сделать бо-бо ее папуле. Тут девчонка посмотрела на меня знакомым взглядом.
Вот тебе и воспитание. Да, не слишком Стелла-Джейн любила своего богобоязненного папашу.
Я спросил, есть тут у нее что-нибудь тяжелое. Подсвечник, к примеру. Или дубинка. Она сказала, нет. Тогда я обшарил всю спаленку и извлек из шкафчика пару папулиных носков. Потом отвинтил от спинок кровати большие латунные шары и сунул в носок. Взвесил на пробу. Ого! Самое то.
Стелла-Джейн уставилась на меня круглыми глазами.
— Ты что задумал?
— Хочешь отсюда выбраться?
Она кивнула.
— Тогда встань за дверью. Или нет. Погоди-ка. Есть мысль получше. Ложись на постель.
Легла.
— Вот умница, — похвалил я. — А теперь задери юбку и сними трусы. Ага. И ноги раскинь. — Она с диким ужасом на меня глянула. — Делай, — приказал я, — если и правда выбраться хочешь.
Стелла-Джейн все сделала. Я поправил ее, чтобы колени были согнуты, а ноги расставлены пошире. Потом встал у двери и шепнул:
— Зови папулю. Только его.
Она долго мялась, но потом позвала. Причем голосом совершенно натуральным:
— Папочка! Папуля, сюда! Сюда! Пожалуйста! — И изо всех сил зажмурилась.
Айра Холмс влетел в дверь, бросил взгляд на предмет своего тайного желания и до отказа разинул варежку. Пинком захлопнув дверь, я со всего размаху влепил ему шарами по репе. Кровь брызнула на постель, а Айра с хлюпаньем осел на пол.
Услышав деревянный стук, Стелла-Джейн открыла глаза и увидела, что ей забрызгало все ноги кровищей любимого папули. Тут же отвернулась и блеванула. Я сразу понял, что завлечь с ее помощью Аарона уже не выйдет. Пришлось высунуть озабоченную физиономию за дверь и вежливо попросить:
— Простите, Аарон, можно вас на минутку?
Аарон взглянул на Лью, который болтал с миссис Холмс насчет того, что могло стрястись в спаленке, и, получив добро, вошел. Окинул взглядом голый кустик Стеллы-Джейн, брызги крови на стенах, лежащего на полу Айру и открыл было рот, чтобы завопить, — но тут я его отоварил. Этого, чтобы лег, пришлось еще пару раз долбануть. Потом пнул в брюхо — а то дверь загораживал. Стелла-Джейн никак не могла проблеваться.
Тогда я ухватил ее за руку и сдернул с постели. Хорошо хоть вела себя тихо. Но сука — как же воняла!
— Пошли!
Телка дернулась было назад, но я потянул ее за собой и открыл дверь спаленки. Стоило мне выкатиться наружу, как Лью, опираясь на свою тросточку, встал. Я вышиб тросточку из-под старого хрена — и он осел на пол, как мешок с говном. Миссис Холмс глазела на нас и, похоже, прикидывала, куда подевался ее старикан.
— Тама он, — бросил я ей и взял курс на выход. Всемилостивый Господь вышиб ему мозги.
Наконец выбрались на улицу. Стелла-Джейн тащилась позади. Воняла, шумно дышала, скулила и все удивлялась, почему она без трусиков.
Мое оружие хранилось в сейфе “Бюро Особой Важности”. Мы обошли вокруг пансиона, и я вытащил из-под задней веранды ломик, который давеча свистнул с бензоколонки, Потом срезали путь мимо амбара и, попав в деловую часть, быстро оказались перед дверями “БОВ”. Там сидел дежурный, но я мигом развалил ему тыкву ломиком. Потом взломал шкафчик в кабинете у Лью и вынул оттуда “томпсон”, “кольт”, штык, нож, патронташ — короче, всю мою амуницию. Стелла-Джейн к тому времени уже начала что-то соображать.
— Куда мы… куда мы… ах, папуля, папуля… папочка!..
— Слушай-ка, Стелла-Джейн. Не долби мне мозги своим папулей. Сама сказала, что хочешь со мной. Вот я и иду. Наверх иду, соска. Если хочешь со мной, лучше не отставай.
Возражать она не стала. Слишком перессалась.
Только я вышел из бюро — легавый гроб тут как тут. Катит на всех парах. И кабели выпустил. А на концах вместо рукавиц крючья.