Бай Петр уже возвращался домой, и она повстречалась с ним на лесной дороге. Сердце Илинки замерло, а уши ничего не слышали. Она вытерла с лица холодный пот и остановилась.
– Вот так встреча!
– Дай тебе господь всего, Петре!
– Зачем снова к нам пожаловала?
– К тебе иду на поклон.
– Я же сказал - я бедный человек, не губи меня!
Мать возвращалась подавленная, обессиленная и, как только поднялась на гребень горы, присела отдохнуть, поразмыслить. Высоко в небе трепетали звезды. За какую звезду ухватиться в поисках спасения?… По селам снова рыщет полиция. Похоже, в лесу опять объявились партизаны, коли сгорела недавно мельница у Ламбревых.
И мать поняла: другого пути у сына нет. Она сама благословит его на борьбу. Пусть ему сопутствует удача, пусть сбудется все, о чем мечтали ее сыновья, пусть станет явью то, что записано в законах народной правды, потому что нет больше сил сносить царство неправды.
Когда Илинка спускалась с горы, вышел месяц и вдруг стало светлее. Она прошла мимо Жинкового вяза, где ее должен был ждать Антон, но его там не оказалось. Илинка внимательно посмотрела по сторонам, кашлянула - никакого отзвука. Сердце ее оборвалось. Почти бегом она бросилась к сараю, ворвалась в темноту. Но сына не было и там. Только топор, который обычно валялся в соломе, висел на двери сарая.
Мать без сил опустилась на порог и от радости заплакала. Ведь это был знак, что с Антоном все в порядке.
Рядом кто-то кашлянул. Илинка подняла голову - лесник.
– Что, опять поешь?
– Это ты, Маринчо?
– Я, тетка Илинка! Пойдем, а то холодно стало… Ты топор видела?
– Ох, Маринчо, как я перепугалась!
– А характер у тебя, тетка Илинка, железный!…
Еще долго сидела мать, подперев ладонями разгоряченное лицо. Она слушала тишину гор.
Глава третья.
Парень и товарищи
Особой необходимости в привале нет, нельзя сказать, что прошли они много, а спали мало. Но черные, как маслины, глаза Мишеля, в которых без труда читались все его мысли, полны страха, как и прошлой ночью, когда они пробирались огородами среди грядок табака и зеленых пятен рассады. Выходит, смелость тоже надо выращивать, закалять, она может либо зачахнуть, либо расцвести, окрепнуть и стать такой же привычной, как эти закаты с мягкими, розоватыми по краям облаками, как восходы с едва уловимым теплом туманов над пышной зеленью реки и нежданным ласковым ветерком, налетающим со стороны долины, привольно раскинувшейся между Пирином и Родопами.
Необязательно тут делать привал, но Петко, этот недоверчивый сельчанин в серой домотканой одежде, с виду годный в отцы и Мишелю, и Антону, не может оторвать взгляда от беспорядочно разбросанных холмов - предвестников настоящих гор. Родопы разлились здесь застывшими морскими волнами. И внизу, под последней вздыбленной волной, искрятся зрачки промытых дождями окон, темнеют зеленовато-серые черепичные крыши домов. А где село, там наверняка уже появились те, кого сторонишься так же, как они - тебя…
Антон вел двух новых партизан - их надо было, по словам Страхила, «обстрелять» - и все глубже чувствовал перед ними свою вину. Особенно скверно, если что-то недоброе случится до того, как они успеют выполнить боевое задание, с которым посланы. Новички понятия не имели, зачем понадобилось сворачивать в город. Они шли за Антоном послушные и молчаливые, со своим романтическим представлением о подвиге, к которому в душе были готовы давно. Они не догадывались, куда и зачем ведет их Антон, а просто подчинялись строгому партизанскому приказу: тебе не положено знать то, что обязаны знать другие.
Старушка, которая их приютила и накормила, долго не могла унять волнения. Она опять и опять рассказывала о своем сыне: в Пазарджике он уволился в запас, а потом из полка пришел запрос, возвратился ли он домой. С тех пор к ней зачастили полицейские, и каждый раз она встречала их мольбой: «Верните мне сына! Верните мне сына!» И кто-то пообещал: «Мы принесем тебе его голову, другого он не заслужил!»
Антон знал, что сюда в любую минуту могут нагрянуть незваные гости, но ничем не выдавал тревоги или нетерпения. Он внимательно осмотрел двор и путь, каким они пробирались сюда ночью, осмотрел деревья поблизости, ограды и домишки городской окраины, а также мостик через улицу, ведущую прямо к городскому саду. Сколько воспоминаний навевают садовые скамейки под тенистыми каштанами!… Но все это - в прошлом. Сегодня здесь должна произойти развязка истории, начавшейся еще в кабинете начальника полиции. Пусть Антона потом наказывают, пусть упрекают товарищи из штаба за самоволие, риск и безрассудство. Сегодня он главный над двумя новичками, которых ему доверил Страхил.