Из этой борьбы Ленька с годами вышел победителем. Он стал человеком не только цивилизованным, но и культурным. Стал уважать чужую собственность, за исключением… Мы ведь говорим начистоту - за исключением тех случаев, когда ему попадали в руки редкие инструменты или приборы (у него была мания коллекционирования красивых инструментов)… Тут Ленька иногда поддавался, и, мягко выражаясь, присваивал их или, еще мягче, - одалживал… К сожалению, даже тогда, когда стал инженером.
Влас Данилыч находит покойника
Прошло два года. Я был уже в последнем классе (накануне получения диплома - матуры, как называют его у вас в Польше) и пользовался исключительными правами: имел свою комнату и получал небольшую зарплату, так как исполнял обязанности воспитателя.
Однажды ранней весной я поехал с группой старших ребят на рынок. Наш грузовик там знали, и его сразу же окружили со всех сторон.
- Что брать будете, Владимир Лукич?
- Пятьдесят кило масла, сто кило крупы, двести кило пшеничной муки, немного перца и лаврового листа.
Все так и закипело вокруг, известно - крупный клиент появился. Я осматриваю с ребятами товар, торгуюсь, ребята тоже торгуются. Впрочем, для того я их с собой и взял. По принципу нашего детдома, воспитанники должны были во всем принимать участие: вести хозяйство, разделять все заботы, хлопоты и радости большой семьи.
Наконец мы погрузили товар, продавцы выписали квитанции. Отчитываю им деньги, как вдруг кто-то кладет мне руку на плечо. Оборачиваюсь - Влас Данилыч!
- Владимир Лукич… Полчаса на тебя гляжу и глазам не верю! Счетовод станичный, землемер ты наш дорогой! Мы тебя оплакали, схоронили, землей засыпали, а ты, оказывается, жив? Да еще в этаком масштабе? Дай же я тебя расцелую, покойник ты мой золотой!
Люди на нас глазеют, ребята мои подталкивают друг друга, шепчутся… Ну, я и затащил Власа Данилыча к нам в машину.
- Садись, Влас Данилыч… Едем ко мне. Там поговорим.
Приезжаем. Вожу Власа Данилыча по дому, показываю:
- Здесь спальня мальчиков - девяносто коек… Тут спальня девочек - семьдесят пять коек. В той комнате мы уроки делаем. А в этой - полная тишина, разговаривать не полагается. Кто устал от шума, загрустил или сосредоточиться хочет - может прийти сюда и отдохнуть. Здесь мы занимаемся гимнастикой, а там купаемся…
Влас Данилыч идет за мной осторожно, с благоговением оглядывает все уголки, никак надивиться не может:
- Ах ты, чтоб вам!.. Хитро придумано! Во всесоюзном масштабе, даю слово! И ты здесь главным хозяином?
- Не хозяин, а только помощник.
- Э-э, не притворяйся, я же вижу, что к тебе вся детвора бежит!
Лишь у меня в комнате Влас Данилыч отдышался и начал рассказывать:
- Не узнал бы ты станицы, Владимир Лукич. Так она изменилась за эти годы! У сельскохозяйственной артели, которой ты отмерял землю, земли теперь вдвое больше, и дома новые и тракторы! И магазинчик у нас свой и Народный дом. Во всесоюзном масштабе, даю слово! Я тут как раз добивался денег для Народного дома. Известное дело, председатель сельсовета для того и существует, чтоб добиваться. Проходил по рынку и вот на тебя наткнулся. Бог ты мой, четыре года уже прошло. Оплакали мы тебя, мать заупокойную отслужила… и вдруг такое воскрешение! Возвращайся, покойник дорогой, возвращайся домой и поскорее. Нам теперь ученый человек нужен - во всесоюзном масштабе!
- Слушайте, Влас Данилыч, вы говорите, схоронили меня дома. Ну так лучше и не откапывать. Что прошло, того не воротишь. Домой я не вернусь. И прошу вас никому, ни единой душе, не говорить, что вы меня встретили. Дайте слово. Без этого я вас отсюда не выпущу.
Моргал Влас Данилыч слезившимися глазами, уговаривал, уговаривал меня, но в конце концов уступил и дал слово.
- Вот и выходит, - сказал он на прощание с неподдельной грустью, - что мы совсем и не виделись. Так как-то, вроде бы сон какой, видение… в ничтожном масштабе.
Как Влас Данилыч слово сдержал
Влас Данилыч был человеком необычайно подвижным, общительным, услужливым. Стоило только собраться людям по делу или просто так поболтать, тотчас же появлялась развевающаяся рыжая борода, густо прошитая сединой, и раздавался глубокий, «архимандритский» бас председателя сельсовета.
Народ со снисходительной улыбкой принимал его слабости - болтливость, привычку совать нос не в свои дела и всюду лезть на первое место, превыше всего ценя в нем верность данному слову, добросовестность в работе, упорство и смекалку.