Я была в небольшом шоке. Зачем ему это? Он так жаждет познакомиться со мной, что готов тут же потратится на меня?
– Да. Лиз, не говори, что мы с тобой зря ходили все это время.
– Не зря. Я отложу его на часок, но платить ты не будешь.
– Будешь снова делать такой круг?
– А почему нет?
– А что, если я куплю тебе платье и туфли, и мы с тобой встретимся еще раз?
Я скрестила руки на груди.
– Я плачу сама и тогда мы может быть встретимся.
– Да брось, – он встал с дивана и подошел ближе.
Он был на голову выше меня, и мне пришлось поднять взгляд, чтобы на него смотреть.
– Давай так: ты мне вернешь все, когда мы подойдем к кофейне. Что насчет такого? Договорились?
– Но… – хотела возразить я, но он меня перебил, выставив указательный палец.
– Никаких «но», обещаешь? – он посмотрел прямо мне в глаза. Отчего-то в его взгляде читалась уверенность.
– Ладно, – согласилась я.
Что я делаю?
– Отлично! Жду снаружи, – сказал Дилан и вышел из коридора примерочной, уверенно направляясь к кассе.
– Тогда завтра в парке в два часа? – спросил Дилан.
– Хорошо, – мы снова вернулись к фонтану неподалеку от кофейни. На долю минуты мы просто сидели и смотрели друг на друга. Я бы не хотела прерывать это. Было бы хорошо, если бы это продолжалось вечно. Он лишь улыбнулся и отвел взгляд вниз.
– Тебе наверно пора возвращаться к подруге.
– Ах, да, точно, я хотела сходить за кошельком. Чуть не забыла. Подожди, я сейчас.
Я оставила пакет с платьем возле него и помчалась к кофейне. Мне удалось проскользнуть мимо Лин, пока она набирала себе воды у аппарата с напитками. Достав сумку, я снова выбежала наружу. На полпути я уже не смогла отыскать глазами знакомый силуэт. Когда я подошла к фонтану, то осталась лишь с платьем. Дилана нигде не было. Позже я увидела записку, торчащую из пакета. На ней было написано: «Жду завтра в парке, Эллизабет». Подписано от Дилана. Я непринужденно улыбнулась. Почерк у Дилана был мелким курсивом. Каждая буковка была одинаково красивой. Я еще раз оглянулась в надежде увидеть его где-нибудь рядом и пошла назад. С кофейни рукой мне махала Лин, а с моего лица так и не сходила глупая улыбка.
Сегодня был необычный день.
Глава 3
Крик… Удар… Боль… Темнота…
Я проснулась вся в холодном поту, тяжело дыша, и чуть не раскалывающейся на две части головой. Я снова не могла понять, где нахожусь и что происходит. Постепенно мои глаза все же начали привыкать к темноте. Стали видны очертания моей тумбочки и шкафа, и я поняла, что это был всего лишь сон; я нахожусь в своей теплой и уютной комнате. Я мигом взглянула в окно. Фонари на улице были включены, а значит – была середина ночи. На часах было 3:39. Солнце здесь обычно встает в пять утра. От облегчения, что это был кошмар, я рухнула на подушку. Сердце стучало словно бешеное. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди, и я умру, лежа на кровати, глядя в белый потолок. Конечно, этого никогда не случится; но мысль умереть не отпускала меня с момента аварии. Каждый раз, когда я думала об этом всерьез, я вспоминала, что у меня есть мама, Линдси и жизнь, которую я люблю. Люди часто не понимают, что после их смерти будут страдать родные и близкие. Эту боль ничем не унять.
Дыхание постепенно учащается, сердцебиение приходит в нормальный ритм, веки становятся тяжелыми, и я проваливаюсь в глубокий сон.
"Доброе утро!". Так гласила надпись на упаковке хлопьев со злаками. Я следила за тем, как они постепенно начинают таять в чашке с прохладным молоком. Это были словно утопающие пассажиры из "Титаника". Никогда не плакала над этим фильмом. За то Линдси даже очень. Однажды она принесла мне DVD с этим фильмом, и буквально рыдала у меня в гостиной. Лин склонна к драмам и мелодрамам. Это ее любимый жанр фильмов, пусть даже они все довольно грустные для нее.
– Доброе утро, Сан-Франциско! – говорила телеведущая из новостей по телевизору. Я всегда удивлялась тому, как они могут быть такими бодрыми в семь утра.
Хлопья с молоком, на мое удивление, оказались вкусными. Обычно, я их принимаю с закуску, когда делаю домашку. С коридора донеслись шаги, и на кухне появилась мама. Как всегда ее каштановые волосы были идеально уложены заколкой сзади, а из одежды на ней был зеленый шелковый халат с розовыми тапочками. Хоть и маме сорок один год, никто из моих знакомых не поверил бы, если бы я назвала ее возраст. В свои годы мама выглядит намного моложе. Папа всегда раньше ласково ее называл – "Красавица Нила". Я не знаю, почему она называлась красавицей Нила, но мне кажется, это прозвище было ей к лицу. Мама одарила меня своей улыбкой и пожелала доброго утра. После этого ее руки потянулись к турке с кофе. Моя мама и утра не проживет, не выпив хотя бы одну кружку горького кофе без молока и сахара.