— Косы не так делают.
Беглецы засмеялись.
— Косить нельзя будет, — загорячился Тансык, — нельзя ставить косу прямо!
— Хорошо будет, лучше не надо, — твердили казахи и пересмеивались.
Один из беглецов, прикрутив косу, приставил конец ее к брюху Тансыка. Парень выпучил глаза: он понял, что казахи готовились совсем не к тому, чтобы косить сено. Сделав пики, они уехали. За день мимо кочевки прошло и проехало несколько партий с ружьями и топорами.
— Куда вы? — шутливо спрашивал Мухтар.
Ему отвечали:
— Помогать царю! — и начинали хохотать.
Вечером Мухтар заседлал коня, под седло сунул ломоть просоленной баранины, к седлу привязал узел с лепешками и уехал. В полночь, проехав горами километров пятьдесят, он выбрался на колесную дорогу, что проходила Буамским ущельем. Мухтар повернул коня к выходу из ущелья. Через час примерно он постучался в ворота караван-сарая. Ему открыл работник-казах. Мухтар привязал коня к столбу, осмотрел переполненный лошадьми и телегами двор и спросил:
— Что за народ?
— Разный, — ответил работник и потянул Мухтара за халат.
Они вышли со двора к реке Чу, которая пробегала в нескольких шагах, сели на камень и начали разговаривать.
— Куда едешь? — спросил работник.
— Никуда… Жду обоз с ружьями.
— Он здесь, — прошептал работник. — Охраны пять человек.
Мухтар поднялся и проговорил:
— Я буду спать. Утром, когда пойдет обоз, разбуди меня!
— Меня не будет, мы все убежим. Сам услышишь, хозяин будет ругаться.
— Вестники Длинного уха есть? — спросил Мухтар.
— Много…
Хозяин встал рано. Время было жаркое: убиралась пшеница, хозяин никому не давал засыпаться.
Обыкновенно кухонная работница-казашка начинала возню до рассвета, но тут возни не было слышно. Хозяин обошел пустую кухню, потрогал холодный самовар и выругался.
— Куда она провалилась?!
На дворе не суетились работники. Хозяин пошел на сеновал будить их, но заметил, что открыта дверь конного двора, и заглянул туда. Коней не было. Не было и работников. Хозяин осмотрел сбрую и не нашел седел. Тут он сжал кулаки и начал ругаться так, что повскакали все. Куры перепугались и закудахтали. Солдаты, провожавшие обоз, выбежали на двор с ружьями. Хозяин подступил к ним:
— Олухи, проспали! У меня сбежали все работники и увели всех коней. Я донесу, что дрыхли всю ночь, в Сибирь вас сошлют!
Солдат мало тронула брань хозяина. Они осмотрели возы, нашли все в наличности и начали собираться в дорогу.
Хозяин напал на Мухтара:
— Ты когда приехал? С вечера тебя не было.
— Ночью приехал.
— Видел, как убегали работники?
— Ничего не видал. Приехал и лег спать.
— Давай коня! Я догоню мерзавцев.
Но Мухтар не дал коня. Он вскочил на него и уехал в глубь Буамского ущелья.
Постепенно караван-сарай опустел. Обоз ушел, всадники разъехались по разным путям. Хозяин бегал по дому, стучал кулаками, разбрасывал стулья, скамьи и ругался. Жена его, набожная хилая старушка, крестилась и шептала молитвы. Хозяин схватил ее за волосы:
— Ты чего дрыхла? Пятерых коней увели.
Он был не молод, но здоров, мускулист, с большими кулаками, и старушка приготовилась умереть. Она быстро-быстро лепетала «Отче наш» и с зажмуренными глазами ждала, что муж хватит ее об стену, разобьет, как кошатники разбивают кошек об ободья колес.
Но мужик вдруг успокоился, отпустил старуху и сказал:
— А знаешь, по-моему, начинаются серьезные дела. Не зря проклятые лошадники мечутся по дорогам. И мои убежали, почуяли что-нибудь… — Он сунул в карман деньги и пошел в ближайшую станицу покупать коней.
В Буамском ущелье было пусто, прохладно. Обоз шел, поскрипывая осями. Солдаты несли ружья на ремнях и переговаривались о домашних делах. Все они были из далеких краев, все тосковали по родине и разговорами заглушали тоску. Временами то один, то другой замечал движение кустов по горам, но значения этому не придавали — мало ли кто может беспокоить кусты: лошадь, дикий зверь, порыв ветра…
…Обоз свернул с дороги на ровную полянку среди придорожных утесов. Солдаты решили сделать привал. В это время на другой поляне, хорошо укрытой кустами, собрались повстанцы. У них был горячий спор. Одни предлагали открыть стрельбу, прикончить охрану, ямщиков, сбросить всех в ущелье, где бесновалась река, подводы угнать, — и от обоза не останется следа. В этой партии особенно усердствовал Мухтар.