Тансык подъехал к людям и сказал:
— Здравствуй! Куда едешь?
Люди пригласили Тансыка к костру. Он хлопнул своего коня по спине: «Иди гуляй!» — и сел. Ему придвинули хлеб, мясо и соль.
Тансык поел, сходил к речке, напился и сказал:
— Два всадника весь день бродили по степи. Вся степь знает, что двое русских куда-то едут.
Русские придвинулись к Тансыку. Один был в очках, с бритой и немножко нескладной головой, как тыква. Тансык про себя назвал его Плешивым. У другого, волосатого и бородатого, был немножко свернут нос налево и под правым глазом красный рубец. Этого Тансык назвал Свернутым носом.
— Мы не ездили по степи, мы весь день были на Курдае, — сказал Плешивый.
— Видения, — проговорил Тансык. — Если видишь всадника на востоке, хорошенько подумай, где искать его. Может, на западе, может, на юге… Такова степь.
Русские закивали головами, а Плешивый похлопал Тансыка по плечу и спросил:
— Ты хорошо знаешь степь?
— Хорошо.
— И Курдай знаешь?
— Йё!
— Что ты делаешь? У тебя есть юрта, стадо?
— Ничего нету, я вожу новости.
— Должность! — со смехом проговорил Свернутый нос.
Плешивый шикнул на него и продолжал разговор:
— Можешь нам показать самую хорошую дорогу через Курдай?
Тансык насторожился и повернул лицо к Плешивому, готовый слушать.
— Ты хочешь знать, зачем нам дорога? Мы — инженеры, будем проводить через Курдай и через всю степь другую железную дорогу. По ней пойдет шайтан-арба. Ты видел шайтан-арбу? Не видел. Скоро покажем.
— Не понимаю. Говори больше, — попросил Тансык.
Жители многих мест Казахстана не знали ни поезда, ни автомобиля. По рассказам бывалых людей, у них сложилось представление о какой-то бесовской телеге, которая сразу бежит, орет, шипит, плюется горячим паром и черным вонючим дымом — и все это делает сама, без лошади. Назвали эту загадочную телегу шайтан-арбой.
Плешивый начал рассказывать про железную дорогу, которую намеревались проложить через Курдай и степь.
— По ней привезут хлеб, лес, товары, все будет дешево, всего будет много. Приедут ученые люди, проведут воду и оживят мертвые пески. Будет много пастбищ, баранов, верблюдов, много шерсти и мяса. Тебя мы возьмем на дорогу работать и будем платить деньги.
— Кто будет перевозить новости? — спросил Тансык.
— Мы протянем по всем дорогам проволоки, и по ним ты будешь передавать новости в любое место. Не надо гнать коня.
Плешивый все говорил о хлебе, мясе, деньгах. Тансык понял, что в его руки просится редкая новость, и согласился показать дорогу через Курдай.
Тогда Плешивый сказал:
— Меня зови товарищ Елкин, его, — показал на другого инженера, — товарищ Дедов. А тебя как звать?
— Товарищ Тансык — Длинное ухо. — И подумал: «Хорошо, интересно получилось: Плешивый, Свернутый нос и Длинное ухо».
На другой день в степь выехали три всадника. Они медленно ехали один за другим. Кони были увешаны тугими кожаными торбами и ступали тяжело. Во многих аулах ждали, что караван повернет к ним — надо же напоить коней, — а он все шел, не приближаясь и не удаляясь.
Перед полуднем выслали джигитов узнать, что за люди и кони, которые не нуждаются в отдыхе и воде, не боятся песков и солнца, идут степью. Джигиты загоняли коней и вернулись ни с чем. Никто из них не привез новостей.
— Идут по самому краю мертвых песков, — сказали они. — Надо послать верблюда.
Трое других всадников поднимались на Курдай. Впереди ехал Тансык, за ним инженер Елкин и инженер Дедов. Лошади осторожно ступали по острым камням. На кожаных торбах играло солнце.
Тансык показывал на голые утесы и говорил:
— Камень зарезанного барана. Камень хромого верблюда. Камень грозы.
Елкин записывал. Тансык спросил у него:
— Зачем записываешь? У тебя есть глаза и уши.
— Мои глаза и уши полны, я много видел и слышал, — ответил инженер.
Тансык подумал: «Гнилые глаза и плохие уши».
— А ты откуда знаешь дорогу? Жил здесь?
— Один раз ехал сам, потом ездил мой отец и мой дед. Дедушка рассказал отцу, а отец — мне.
— И ты по рассказам находишь дорогу? Врешь, Тансык!
Тансык обиделся и долго молчал. Когда его спрашивали о чем-нибудь, он отвечал коротко:
— Не веришь, зачем спрашивать?! Тансык не знает.
Елкин рассердился и сказал строго:
— Ты служишь, тебе будут платить деньги, и должен отвечать. Хочешь — сердись, а отвечать должен!
— Тансык не получал денег, — проворчал вожатый.