Князев твердо стоял на том, чтобы дождаться лета и поехать в Сочи или если уж ей так хочется за границу, то в крайнем случае двинуть в Анталию. Так и не придя к общему мнению, они расстались, благо детьми не успели обзавестись.
На самом деле отношение Князева к деньгам было обусловлено вполне прозаическими причинами. Он с молодости привык полагаться только на себя. Богдан был поздним ребенком. Когда он служил в ВДВ, родители уже вышли на пенсию. Ему приходилось крутиться самому. Поэтому еще в те годы он твердо уяснил нехитрую истину: надо постоянно откладывать на черный день, и тогда таковой никогда не наступит.
Гонорар от «Металликгрупп» с лихвой покрыл бы издержки на годовую аренду квартиры, и еще кое-что осталось бы, как говорится, на жизнь. Конечно, без излишеств.
– Обрадовала ты меня, Настя. Итак, где встретимся? – уточнил Богдан.
– Давай завтра в «Койоте», ровно в полдень? Идет?
– Нет, не идет. Давай лучше в другом месте, – тут же запротестовал Князев.
Учитывая события сегодняшней ночи, завтра появляться в этом месте было опасно.
Повисла длинная пауза.
– Ладно, – наконец-то отозвалась Настя.
– Жду тебя завтра в полдень в кафе «Цезарь». Это у Курского вокзала, – предложил бывший прапорщик.
– Да знаю я, где это. – Бубликова вздохнула. – В общем, до завтра. – Затем она что-то вспомнила и добавила: – Захвати свое водительское удостоверение. Пригодится. Все. Пока. – Настя отключилась.
Утомленный Князев приложил «таблетку» к домофону, торопливо поднялся по ступенькам на третий этаж, несколько раз провернул ключ в замочной скважине входной двери. Он прикрыл ее за собой, так и не дошел до комнаты, плюхнулся в кресло, стоявшее в прихожей. Глаза его моментально закрылись, и он погрузился в беспробудный сон.
Глава 3
Илья Петрович Довлатов никогда не закрывался в своем кабинете, который оборудовал в одном из гостевых домиков «Дубравы». Но сегодня он изменил своей привычке. Отчего начальник охраны – сутулый блондин с трудно выговариваемой фамилией Камышегородский – около минуты топтался перед закрытой дверью, а потом все-таки пару раз дернул за ручку. Он точно знал, что хозяин находится по ту сторону.
– Да хорош тебе, Григорий! Так и дверное полотно сломать можно. А оно, между прочим, дорогое. Из карельской березы, – раздался из-за закрытой двери раздраженный голос Довлатова, после чего защелкали замки.
– Илья Петрович, вы же никогда раньше… – затараторил Камышегородский, проходя в кабинет.
Но владелец «Дубравы» остановил его взмахом руки. Мол, помолчи! И без тебя голова раскалывается.
Начальник охраны внял совету, смолк и опустился в кресло. Довлатов же не спешил садиться. Какое-то время он кружил по кабинету, что-то бубня себе под нос, в конце концов устроился за своим массивным дубовым столом и тут же скрестил руки на груди.
– Ну что, Григорий? – Он прищурился. – Я жду объяснений.
– Каких объяснений, Илья Петрович? – прикинулся дурачком Камышегородский.
– Не зли меня. – Хозяин кабинета нервно дернул щекой.
Начальник охраны понял, что его тактика не прокатит, и стал оправдываться:
– Да кто ж знал, что эта дрянь на них так подействует?
– Григорий, во-первых, то, что они приняли, – не дрянь. Наши лучшие умы делают все возможное, чтобы избежать тех последствий, которые испытали на себе мои товарищи. Царствие им небесное. Но дозу ты обязан был проконтролировать. – Довлатов перекрестился. – Жаль их, конечно, но они сами изъявили желание. Что ж, проехали. В общем, ты не должен был выпускать их наружу. А так они привлекли внимание охранника из «Форпоста». – Он покачал головой. – Кстати, ты избавился от тел?
Камышегородский утвердительно кивнул и пояснил:
– Два закопал под линией ЛЭП. Охранника надежно утопил, привязал обрезок рельса. Не люблю однообразия. В общем, никто не найдет.
– Хоть здесь ты не оплошал. – Илья Петрович облегченно вздохнул, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. – В общем, подыщи охранника на вакантное место. Да такого, чтобы в будке на КПП сидел и по территории не шастал ни при каких обстоятельствах. Уяснил?
– Будет сделано, – пообещал начальник охраны.
– Все. Можешь быть свободен, – небрежно бросил Довлатов.
Когда Григорий Камышегородский скрылся за дверью, Илья Петрович выбрался из-за стола, подошел к бару, плеснул себе в стакан немного вискаря и отхлебнул. Затем он подошел к окну и выглянул на улицу. Там все было спокойно. Пожилой садовник утюжил газонокосилкой лужайку. Дворник подметал дорожку, вымощенную плиткой-«косточкой». Невдалеке, на берегу озера, рыбачили трое мужчин – местные чиновники, которые частенько коротали свободное от работы время в «Дубраве».