Последовало неловкое молчание, которое сопровождало меня до дверей дома и продолжалось, когда я оказался на крыльце. Я проскользнул за руль и понял, что меня в машине ждет компания. Точнее, задумчивая мексиканка в плоской шляпе с широкими полями, натянутой на лоб почти до кончика носа.
— Ну и ну, — произнес я, просто чтобы сказать что-нибудь. — Как это называется? Нападение с целью грабежа?
— Я просто слушала за дверью весь ваш разговор. — Ее пальцы медленно перебирали каштановую прядь, упавшую на левое плечо. — Вы верите тому, что говорил Лэрри насчет Дуранта и Доркас? Они действительно не представляют угрозы для жизни Ивена?
— Конечно, — уверенно ответил я.
— Значит, теперь вы получите красивый чек от Лэрри, а потом грациозно растворитесь в ночи?
— А что же мне делать?
— Предположим, существует кто-то еще. Третий человек, о котором вы не знаете, планирует убить Ивена. Вы бы попытались его остановить?
— Если бы я знал, кто он, этот третий, и почему он хочет это сделать, — устало буркнул я. — Ивен — единственный, кому известно точно, сколько человек имеют веские причины желать его смерти. Он смог назвать только двоих.
— Может, он так сильно напуган, что не мог даже думать о третьем? — неуверенно предположила Розмари.
— Тогда посоветуйте ему позвонить мне, когда он наберется смелости и вспомнит имя третьего, — сказал я.
— Мне кажется, я могу вам помочь. — Ее глаза задумчиво остановились на мне, когда она произносила эти слова. — Иногда мне кажется, что я сама способна его убить, когда он становится совершенно невыносимым. Но потом я понимаю, что слишком его люблю, чтобы причинить ему даже просто боль. У него внутри сидят две вещи: фантастическое честолюбие, которое движет им, и безумные, безответственные эмоции ребенка. Эти две силы все время борются между собой, и это порождает в его голове бесконечные навязчивые идеи.
— Я считал, что вы просто психопатка! — беспомощно развел я руками. — А теперь вы говорите как психиатр!
— С тех пор как мы вместе, я была для него отдушиной в моменты, когда напряжение доходило до предела. Иногда Ивен занимался со мной любовью, иногда бил меня. Бывало, пару дней он меня совсем не замечал или часами орал на меня, обзывая грязными словами и повторяя их снова и снова. Я могу все стерпеть, хотя если бы не марихуана, не знаю, пережила ли бы ту неделю в Нью-Йорке. Тогда он совершенно обезумел, я еще не знала его таким.
— В чем это проявлялось? — Сам того не желая, я начал с интересом ее расспрашивать.
— Вы видели мою спину, наверняка видели, раз вспомнили. После того как он меня избил, он стал раскаиваться, с ним началась пьяная истерика. Потом он начал страшно пить. И чем больше пьянел, тем чаще вспоминал свою жену. Я лежала лицом вниз на кровати, и мне казалось, что кто-то разжег костер на моей спине. Честно говоря, тогда я его не слушала. Большую часть времени он бормотал что-то невразумительное, снова и снова повторяя ее имя и умоляя простить его. Потом он уснул. У меня хватило сил встать и пойти в ванную. Я обмыла спину и приняла пару таблеток аспирина. Ивен проснулся как раз в тот момент, когда я вернулась в спальню, и, должно быть, принял меня за кого-то другого — в комнате горела только ночная лампа. В жизни мне не приходилось видеть ничего подобного: его охватил ужас, и он говорил что-то совсем непонятное. Умолял меня не убивать его, упал передо мной на колени и пытался целовать мои ноги. Было бесполезно говорить ему, кто я такая, он меня просто не слышал.
— Это все, что он сделал? Умолял вас, не понимая, кто перед ним, простить его и не убивать?
— Потом было вот что. Он начал называть меня Дженни. Я поняла, что, очевидно, он принял меня за призрак своей жены. Говорил, что не нужно его убивать, что Джонни Таггарт скоро сам об этом позаботится. И даже если она вправе обвинять его и некоторых других людей, то не должна винить меня. То есть Дженни не должна винить Розмари — вы понимаете, что я хочу сказать?
— Конечно, — заверил я ее. — А кто эти другие?
— Он не называл имен. Единственное, что я еще могу вспомнить, — он говорил, что она должна поверить: он не хотел соглашаться на это, но ему ничего больше не оставалось. К тому времени речь шла не только о ней одной, она ведь может его понять?
— И чем все закончилось? — спросил я.
— Наступил момент, — ответила Розмари, — когда я поняла, что сойду с ума, если буду продолжать слушать его. Поэтому я взяла бутылку со спиртным и оглушила его. Утром Ивен очухался, пришел почти в нормальное состояние. Тогда я задала ему вопрос, кто такой Джонни Таггарт. Он отреагировал так, будто я ударила его между глаз. Я думала, что он вот-вот рухнет замертво. Потом он с трудом немного успокоился и спросил, где я слышала это имя. Я ответила, что он сам упоминал его во сне. Ивен промямлил что-то насчет мальчика, с которым вместе учился в школе, и сменил тему разговора. Но прошла какая-то пара часов — и он послал вам срочную телеграмму!
— Вы пытались выяснить, кто такой этот Джонни Таггарт?
Розмари пожала плечами:
— Я не знала, как подойти к этой теме. Ивен не расскажет мне ничего даже через миллион лет!
— Почему бы вам не попросить об этом Ларсена? — подсказал я.
— Нет! — с горячностью воскликнула она. — Я не доверяю этому жирному психу! Не хватало еще, чтобы я просила его об одолжении.
— Не хватало? — переспросил я.
— Он всегда цепляется ко мне, когда Ивена нет поблизости, — пояснила Розмари. — Лезет ко мне своими горячими важными лапами и с придыханием говорит всякие гадости! Он было на время поостыл, после того как я чуть не раздробила ему пальцы ребром стальной линейки. Но теперь снова распаляется. Наверное, Лэрри считает, что за эту пару недель я все забыла и простила. Его ожидает большой сюрприз, если он попытается выкинуть какой-нибудь фортель!
— Я сделаю все, что смогу, чтобы найти этого Джонни Таггарта, — неохотно пообещал я. — Но не стоит очень надеяться. Ивен вам рассказывал, как это произошло? Я имею в виду аварию, в результате которой погибла его жена?
— Так часто рассказывал, что я знаю эту историю почти наизусть, — ответила она.
— Расскажите мне поподробнее, — попросил я.
— Они проводили уик-энд за городом, и поздно вечером Дженни решила прокатиться. Ивен сильно устал, поэтому позволил Дженни сесть за руль, а сам уснул рядом. Дальше он помнил только, что лежит на обочине, а от машины осталась груда металла, потому что она врезалась в каменный забор. Ивен поднялся на ноги и побежал к машине. Его жена умерла, напоровшись на рулевую колонку. Потом Ивена нашли в пяти милях от места происшествия, он брел вдоль дороги в полубессознательном состоянии. Амнезия длилась почти неделю, а когда наконец память вернулась к нему, он хотел покончить с собой.
— Душераздирающая история, — отметил я. — В любой версии.
Она обеспокоенно нахмурилась.
— Не знаю, — уныло продолжал я. — Может, я все узнаю, когда отыщу этого Джонни Таггарта. Если я вообще его найду, вот в чем проблема.
Глава 5
Было чуть больше восьми вечера, когда я припарковал свою машину на подъездной дороге. Затем обнаружил, что ключ от входной двери под ковриком отсутствует. Я направился вокруг дома на задний дворик и увидел, что бассейн освещен. Значит, у меня гости, а не взломщики. Высокий бокал с охлажденным напитком стоял на столике у края бассейна, а рядом с ним в кресле сидела какая-то фигура. Когда я приблизился, на свет появилась рука, подняла бокал и тут же исчезла вместе с ним в тени.
— Ты опоздал, — холодно произнес женский голос.
— Этого бы не случилось, если бы ты не разрешала боссу распоряжаться твоим свободным временем, — насмешливо проговорил я.
— Я вспомнила. Мэнни просил, чтобы ты ему позвонил, как только вернешься.
— К черту Мэнни!
— Я выполняю распоряжение, — спокойно ответила она. — Или ты звонишь ему прямо сейчас, или можешь вызывать мне такси.
— О'кей. Я позвоню ему, — огрызнулся я.
— Я знала, что мы договоримся, Рик, — промяукала она. — Тогда ты сейчас звонишь, а я займусь ужином на кухне.