Когда рука дворецкого безжизненной плетью упала вдоль его сгорбленного тела, Джек не успел даже ничего понять...
– Мне уже терять нечего. Мне в любом случае одна дорога… – прошептал мужчина совсем тихо. – А потом его рука вскинулась, и раздался выстрел...
Джек подумал, что выстрелили в него, и мысленно приготовился к оглушаюшей боли и последующей смерти, только боль не пришла... теплая жидкость, брызнувшая в лицо, была липкой и густой, словно клубничное варенье – это и было первым ощущением, которое дошло до него сквозь контузию прогремевшего выстрела.
А потом тело Джонса с грузным стуком упало на пол за его спиной.
Джек заметил «клубничные» всполохи все того же клубничного джема на дорогом фарфоре леди Каннинг и только тогда сделал первый судорожный вдох...
Джеку дали смоченное в воде полотенце, и он молча отер лицо, пялясь на получившиеся кровавые разводы. Клубничный джем вовсе не был клубничным джемом...
– Как ты? – поинтересовался инспектор Ридли, смотря на Джека с высоты своего роста. – Все в порядке?
Парень кивнул – на большее его не хватило, а Ридли и так знает, что порядок – это не то слово, которое способно описать произошедшее на твоих глазах самоубийство. Они с секунду помолчали друг подле друга, а потом лорд Каннинг, перешептывающийся с супругой на другом краю комнаты, громко поинтересовался:
– Так это Джонс убил Розмари Хорн? Признаться, мне не понятны мотивы...
– Мотивы, – повторил за ним инспектор Ридли, взглянув на утирающую слезы горничную, забившуюся в самый угол, – именно мотивы и не давали мне спокойно спать. А потом без перехода: – Мисс Грин, вы узнаете этот флакон? – он извлек из кармана Джекову находку.
Горничная пискнула, подобно вспугнутой котом мыши, и отрицательно замотала головой.
– Никогда его не видела.
Ридли поджал губы.
– Точно так же, как вы не видели ухода мисс Хорн, хотя слышали, как утверждали, ее легкие шаги и щелчок захлопнувшейся двери? – осведомился он спокойным голосом. – Так вот, мисс Грин, полагаю, вы лжете... – Девушка снова пискнула, и Ридли продолжил в том же безапелляционном тоне: – Все было несколько иначе, не так ли: в тот злополучный день мисс Хорн, вернувшись в дом по поручению своей хозяйки, попросила у вас чая, и вы приготовили ей большую чашку, сдобрив его порядочной порцией жидкости из этого самого флакона. – Анис молчала, выпучив безумные глаза. – Полагаю даже, что вкус чая мисс Хорн не понравился и сразу же после выпитого ей стало дурно... Тогда-то вы и предложили ей подняться наверх и немного полежать, и там же напоили ее второй чашкой отравленного чая, который, якобы, должен был помочь ей справиться с дурнотой. Скажите, я правильно излагаю?
Анис молчала, и леди Каннинг вступилась за горничную:
– Это не может быть правдой. Зачем вы наговариваете на бедняжку? – И менее возмущенным голосом: – Мисс Хорн никто не желал зла – ее все любили, не так ли, Анис?
Несчастная девушка утерла покрасневший от непрекращающихся рыданий нос и выдала односложное:
– Я… – которое Ридли подкрепил предупреждающим:
– Запирательство лишь усугубит степень вашей вины. Подумайте об этом, мисс Грин!
И тогда горничная просипела, почти с надрывом:
– Я не собиралась ее убивать. Это вышло случайно...
Ридли молча кивнул, словно именно этих слов он от нее и ждал.
– Это правда, – подтвердил он слова девушки. – Убийство не было преднамеренным. – И, снова продемонстрировав зажатый двумя пальцами флакон темного стекла, произнес: – Мисс Грин, покупая его у какой-нибудь милой старушки, даже не подозревала, что в состав этого... абортивного средства входит, помимо прочего, сок аконита, ядовитого растения, о содержании которого ее, конечно же, не предупредили. Я прав, мисс Грин, все так и было?
Слова лорда Каннинга опередили кивок зареванной девушки:
– Абортивное средство? – спросил он дрогнувшим голосом. – То есть Розмари... то есть она была... Я не понимаю...
– Я все объясню, – отозвался на это инспектор Ридли и кликнул: – Дрискоул. – Дверь мгновенно отворилась, и на пороге появился названный констебль. – Дрискоул, – повторил инспектор, – выведите, пожалуйста мисс Грин и присмотрите за ней некоторое время. Она обвиняется в непреднамеренном убийстве Розмари Хорн, компаньонки леди Каннинг, и подлежит судебному разбирательству, которое и решит ее дальнейшую судьбу.