Ханна вздрогнула.
– Что это было? – пропищала она.
Звук повторился через секунду…
Джек, вскочив из-за стола, схватил кочергу и подкрался к задней двери.
– Не надо, не открывай! – взмолилась Ханна тоненьким голоском. – Это наверняка Кукловод: он убил мистера Мейбери, а теперь явился за нами...
Джек сглотнул вязкий комок. Мысль, зачем бы убийце делать такое, мелькнула и растворилась на периферии сознания. В любом случае прятаться он не собирался: крепче перехватил кочергу, вдохнул поглубже и рывком распахнул дверь.
Боль в голове и мгновенная тьма поглотили его тот же момент…
… Очнулся он в незнакомой комнате на голом полу. В окно лился призрачный лунный свет, и Джек сумел рассмотреть темный зев давно нетопленного камина да кровать с балдахином. Дверь на поверку оказалась ожидаемо запертой.
Боль пульсировала в его голове в унисон с ударами пульса... Он коснулся шишки на лбу, ощутив корку свернувшейся крови. Хорошенько же его приложило! Он попытался припомнить лицо человека, сотворившего это с ним, но видел только размытый в темноте силуэт и… дубинку, летящую в голову.
Где Ханна? Что сталось с Мейбери?
А голос сестры в голове привычно шепнул: «Надо действовать, Джек. Кукловод придет за тобой!».
Джек прошелся по комнате, разгоняя туман в голове, осмотрелся: окна, забранные решетками, дубовая дверь не оставляли надежды на бегство.
Разве что… Джек посмотрел на камин.
Несмотря на солидные штрафы, Джек уже лет в тринадцать подрабатывал уличным трубочистом: будучи от природы проворным и гибким, он легко помещался в печную трубу, где, орудуя ершиком и скребками, выскребал из дымоходов нагар и скопившуюся в них сажу. Правда, мать, наслушавшись страшных рассказав, строго-настрого запретила ему лазать в камины… Сказала, не хочет остаться без внуков и в целом схоронить сына преждевременно. Джек тогда возмутился: мол, деньги для них важнее возможной болезни, но мать плакала, умоляя его не вгонять ее в гроб переживаниями за сына, и Джек забросил это занятие.
Про Клару Огден в Уайтчепеле говорили, что она не от мира сего, за глаза величая «королевой в дырявом платке»: виданное ли дело, чтобы нищим быть разборчивыми сверх меры, а она, родившаяся в деревне, мечтала о чистом воздухе и лучшем будущем для своих детей.
Жаль, Энни так этого будущего и не дождалась…
За этими мыслями Джек заглянул в дымоход, убедился, что шахта прямая, не Г-образная, что сильно бы затруднило подъем, и, памятуя о прошлом, вдохнул чистого воздуха и полез в печную трубу. Ее стенки мгновенно сомкнулись со всех сторон разом, сдавили его, как тисками, а сажа, забившись в нос, легкие и как будто в каждую клеточку кожи, вызвала приступ острого удушения. Джек подумал, что просто-напросто задохнется в этой трубе, умрет как какая-то крыса, застрявшая в мышеловке. Кровь стучала в висках. В глазах потемнело… возможно, от сажи, висевшей вокруг черным облаком.
«Ты сможешь! – произнес уверенный голос в его голове. – Ты сможешь всё, что захочешь. Верь мне!», и Джек усилием воли протолкнул себя по трубе. Раз… другой… третий… Он увидел край мутного неба, который, несмотря на отсутствие звезд и висевший в воздухе смог, все-таки был много ярче его узкого ада, забитого сажей. Еще один последний рывок – и он вывалился наружу, распластавшись на крыше и отплевываясь от сажи.
Как же чудесно выбраться на свободу!
Он лежал, ощущая тихий восторг и почти не чувствуя боли в больной голове и ободранных в кровь локтях и коленях.
А потом пришло осознание: если он привел Кукловода в дом мистера Мейбери, значит, ему за это и отвечать. Джек был уверен, что названный джентльмен лежит где-то неподалеку с проломленным черепом. О причинах случившегося он старался не думать… Просто привстал и подполз к краю крыши, глянув вниз. Внутренняя стена, её сверху до низу оплетала густая сетка плюща. Джек рассудил, что, либо шпалера выдержит его вес, либо он свалится с высоты трех этажей – в любом случае, он не мог оставаться здесь дольше. Он обязан был действовать, и нащупал ногами первую перекладину.
Перенес на нее вес своего тела, и обрадовался, ощутив, что доска под ним не прогнулась.
«Все получится, Джек», – снова подбодрил внутренний голос.
И Джек начал спускаться...
Хватался за лозы, стараясь не переломить перекладины, и двигался к освещенному окну на втором этаже, которое, словно свет мотылька, приманило его, едва он заметил его. Подобравшись к нему, Джек, наконец, заглянул внутрь и обомлел: на стуле посреди комнаты восседала красивая кукла с… испуганными глазами. «Кукла» не шевелилась, словно, действительно, была сделана из фарфора, но её густые ресницы нет-нет да подрагивали, полутенями ложась на бледные щеки. Волосы светло-каштанового оттенка, уложенные в прическу, кокетливо завивались у самых висков. Незнакомка, а была она, конечно, живой, поражала удивительной красотой! Джек подумал, что никогда не встречал таких девушек прежде. Да и где было их встретить в трущобах его родного района… Эта точно была из благородных.