Можно сказать, что с гибелью Пакора парфяне упустили последний шанс добиться успеха в борьбе с Римом. Не встречая после этого препятствий, Вентидий подчинил всю Сирию и стал последовательно наказывать сторонников парфян. Не все, впрочем, в этом прошло гладко, и не по вине Вентидия. Царь Антиох был осажден в своей столице Самосате и, чтобы как-то выпутаться из этого положения, предложил римлянам выкуп в тысячу талантов. Но Марк Антоний, который к этому времени достиг театра военных действий и очень хотел урвать хотя бы немного славы, это предложение отверг. Он отставил Вентидия от командования и лично продолжил руководить осадой, надеясь взять Самосату, когда из Иудеи подойдет Ирод с пехотой и конницей. Но на пути Ирода оказались парфяне, он задержался и прибыл на место, когда Антоний уже решил осаду снять, причем вместо обещанной Вентидию тысячи талантов он был рад получить от неуступчивого Антиоха хотя бы триста{357}.
Что касается Вентидия, то он вернулся в Рим и в ноябре 38 года до н. э. отпраздновал триумф{358}. Марку Антонию также был пожалован триумф, но так как он отсутствовал в Риме, празднование не состоялось.
В 37 году до н. э. Ирод, опираясь на помощь римлян, взял Иерусалим и стал царем иудеев. Антигон был пленен, доставлен в Антиохию и казнен здесь по приказу Антония. Вскоре после своего вступления на трон в 37 году до н. э. Ирод отправил к парфянам просьбу освободить бывшего первосвященника Гиркана, и парфянский царь Фраат IV, для которого Гиркан не представлял ни ценности, ни опасности, отпустил его в Иудею. Гиркан вернулся в Иерусалим, где прожил в почете до 30 года до н. э., когда дочь Александра, недовольная правлением Ирода, втянула его в направленные против царя тайные переговоры с набатейцами. Но Ирод заговор раскрыл, и Гиркан был казнен{359}.
Гибель Пакора, которому Ород намеревался передать царство, очень сильно повлияла на уже немолодого царя и, возможно, ослабила его ум. У него было тридцать сыновей, но тем сложнее оказалось выбрать нового преемника. Ород предпочел Фраата, старшего из тех{360}, кто имел право на трон Аршакидов. Как выяснилось впоследствии, он сделал крайне неудачный выбор.
Глава VI
Антоний и Армения
Фраат IV стал наследником престола в конце 38 года до н. э.{361} и, не успев еще толком осмотреться в новом качестве, попытался отравить своего престарелого отца при помощи аконита{362}. Но Ород II выжил, и тогда сын, улучив момент, задушил его{363}. Затем, чтобы исключить угрозу своей власти, он разделался со своими братьями как потенциальными претендентами на трон, а спустя еще какое-то время покончил с теми представителями парфянской знати, которые не успели бежать в отдаленные города и даже в другие земли. Кое-кто даже отправился к римлянам — среди них был знаменитый богач Монес, один из парфянских военачальников в только что закончившейся войне с Римом{364}. Явившись к Марку Антонию, Монес просил дать ему римских солдат, обещая без труда завоевать Парфию.
Марк Антоний в знак расположения отдал Монесу три города — Лариссу (Сизару), Аретусу (Рестан) и Иераполис (Манбидж){365} — и пообещал ему парфянский трон. Но видя, сколь удачно для Рима — при таком безумном правлении Фраата — складывается ситуация, Антоний и сам был не против повоевать. Но действовать было решено обстоятельно, хорошо подготовившись. В рамках этой подготовки в конце 37 или в начале 36 года до н. э. Публий Канидий Красс силой вынудил стать римским союзником царя Армении Артавазда II, а затем разбил иберов и албанов, дабы во время будущей кампании они не могли напасть на римлян с тыла{366}.
С востока на Парфию алчно поглядывал гунн Чжи-чжи, чья столица находилась на реке Талас в Западном Туркестане. Он строил планы вторжения в Бактрию и Парфию, но они не осуществились{367}.
Пока римляне готовились к войне, Фраат сумел договориться с Монесом, и тот решил вернуться в Парфию. Антоний не только стал ему мешать, но и в какой-то мере способствовал его возвращению, полагая, что иначе может оттолкнуть лояльно настроенных к Риму парфян. Была у Антония и еще одна цель — усыпить бдительность Фраата. Поэтому вместе с Монесом в Парфию отправились послы, которые должны были передать Фраату, что Рим готов заключить мир при условии, что парфяне вернут знамена, захваченные у Красса, и тех его людей, которые еще живы{368}.
Приготовления к войне тем временем шли полным ходом. Самым важным было договориться с союзниками, чтобы они помогли кавалерией, с которой у римлян дело традиционно обстояло хуже, чем у парфян. Наибольшие надежды в этом смысле возлагались на царя Армении Артавазда{369}.
В конце апреля или первых числах мая{370} Антоний повел войска к Евфрату и неожиданно для себя обнаружил, что парфяне готовы к вторжению. Но так как его планы были ближе скорее к планам Цезаря, который хотел идти на парфян через Армению{371}, чем Красса, решающего значения это не имело. Антоний прошел через Зевгму, предположительно в Каране (Эрзуруме) встретил вспомогательные войска, пришедшие от северных союзников, и провел смотр армии{372}.
Под началом Антония было около 100 тысяч человек — из них 60 тысяч легионеров в составе шестнадцати легионов, 10 тысяч иберийских и кельтских конников и 30 тысяч союзных воинов — как кавалеристов, так и легковооруженных солдат, в том числе 7 тысяч пехотинцев и 6 тысяч покрытых броней всадников Артавазда{373}.
Армянский царь предложил Антонию напасть на своего давнего врага Мидию Атропатену, правитель которой, также Артавазд, принял сторону парфян. Но проводник повел римлян из Зевгмы к границам Атропатены по пути вдвое большему, чем прямая дорога, и был уличен в пособничестве парфянам; позже подозрение в предательстве пало и на самого Артавазда{374}. Сложно сказать, имело ли все это под собой реальную почву; возможно, обвинения, брошенные проводнику и армянскому царю, связаны с желанием сделать их ответственными за понесенное поражение.
Чтобы ускорить наступление, Антоний оставил под охраной двух легионов, командовать которыми поручил Оппию Стациану, медленно идущий по бездорожью обоз и всех вьючных животных{375}. Были оставлены также осадные орудия, которые тащили за собой на 300 повозках из-за Евфрата, так как в Армении не росли подходящие для их сооружения деревья. Направляясь к столице Мидии Атропатены Фрааспе (Тахт-и-Сулейман){376}, Антоний взял с собой только кавалерию и лучшие пехотные части. Фрааспа была осаждена, но за неимением осадных башен, застрявших где-то в пути, Антонию пришлось строить огромные насыпи{377}.
Фраат понимал, что осада хорошо укрепленной, с сильным гарнизоном Фрааспы задержит Антония, и поэтому предпочел вместо того, чтобы идти на помощь городу, напасть на обоз. Многие римляне, бывшие при обозе, в том числе и Стациан, были убиты{378}, многие взяты в плен, а осадные машины и прочее имущество уничтожено. Среди захваченных парфянами в плен оказался царь Понта Полемон. Антоний, получивший известие об этом нападении и поспешивший на помощь Стациану, нашел только трупы. Считается, что именно гибель обоза стала главной причиной неудачи римского вторжения.
То ли накануне этого сражения, то ли сразу после него, потеряв надежду на победу римлян, их покинул Артавазд{379}, уведший с собой, помимо собственных войск, еще и некоторых других союзников общей численностью 16 тысяч человек.