Прежде всего он решил наказать царя Адиабены Нарсеса, который отказался помочь ему в восточном походе и, не исключено, был лоялен к римлянам. Вологез вторгся в Адиабену и преследовал Нарсеса, разрушая его города и опустошая их окрестности, до тех пор, пока не захватил его в плен и не утопил в реке Большой Заб{770}. Возможно, у Вологеза были и другие планы, но во второй половине 197 года в Сирию вернулся Север, и все вскоре поменялось: парфянский царь превратился из преследователя в преследуемого.
Собственно, подготовку к парфянскому походу император начал сразу после того, как в феврале 197 года в битве при Лугдунуме одолел Альбина. В рамках этой подготовки были набраны три новых легиона — I, II и III Парфянские{771}; кроме того, планировалось, что в походе примет участие часть III Августова легиона{772}. Высшие командные посты в армии Севера занимали Стацилий Барбар{773}, Луций Фабий Цилон{774}, Квинт Лоллиан Генциан{775} и Гай Фульвий Плавтиан{776}.
Весной 198 года Север перешел через Евфрат и двинулся на выручку Нисибису, который все еще пребывал в осаде. Однако парфяне не приняли сражения и ушли от стен города перед самым появлением римлян{777}. Север же вернулся к Евфрату, погрузил там часть армии на заранее приготовленные корабли и в сопровождении другой ее части, идущей пешим порядком, тем же, вероятно, путем, что и Траян, достиг к осени{778} парфянской столицы. Селевкия, судя по всему, сдалась римлянам без боя, но Ктесифон оказал серьезное сопротивление — поэтому ему, видимо, досталось от победителей больше всего — город был разграблен и разрушен{779}. Здесь Север, наконец, принял титул «Парфянский Величайший»{780}.
Но долго в Ктесифоне и его окрестностях римская армия не задержалась, так как здесь явно не хватало продовольствия для людей и корма для коней. Опять разделившись на две части, армия Севера двинулась по суше и по воде — теперь по Тигру. Подойдя уже в 199 году к Хатре, Север, как и Траян, осадил ее, но тоже потерпел неудачу. В бесплодных попытках штурма было потеряно много солдат, к тому же защитникам города удалось уничтожить римские осадные машины. Поэтому Север отступил, предположительно к Нисибису, чтобы лучше подготовиться для нападения на город в следующем году.
Он и в самом деле явился к Хатре с новыми осадными орудиями, но эта его кампания оказалась столь же неудачна, как и предыдущая. Гарнизон Хатры действовал весьма умело, и осадные орудия римлян вновь, за малым исключением, были разрушены. В то же время орудия, бывшие в городе, продолжали действовать. Они выпускали сразу по две тяжелых стрелы и поражали римлян на значительном удалении; легионы терпели большой урон, и даже жизнь императора, когда он поднимался на возвышенность, чтобы лучше видеть происходящее, подвергалась опасности — стрелами со стен Хатры были убиты несколько его телохранителей{781}. Когда же римляне шли на приступ, в головы им летели горшки с горящей нефтью и сосуды с насекомыми.
Невероятными усилиями нападавшим удалось пробить брешь во внешнем кольце укреплений Хатры. Но тут защитникам города неожиданно сыграла на руку алчность римского императора. Уверенный, что Хатра теперь никуда от него не денется, Север специально отложил на сутки решающий штурм, чтобы наверняка присвоить сокровища, которые хранились в храме бога Солнца, и не делиться ими с легионерами, так как считал, что они уже достаточно обогатились при разграблении Ктесифона. Горожане, однако, воспользовались передышкой и всего за одну ночь восстановили стену. Увидев, что все придется начинать сначала, легионеры, прибывшие из Европы, отказались идти на штурм. Солдаты, набранные в Сирии, оказались на свою беду более сговорчивыми — они полезли на стены и были перебиты. После этого, поняв, что еще немного, и он останется без войска, Север ушел в Сирию{782}.
Очевидно, что парфянская кампания вряд ли принесла Северу удовлетворение. Ему не удалось захватить новые территории вне прежней сферы влияния Рима, а людские потери оказались столь тяжелы, что впору было говорить не о победе, а о поражении — тем более что все завершилось провалом осады Хатры. Однако нельзя не признать и то, что поход Севера значительно ослабил Парфию. Вновь подверглись опустошительному вторжению ее западные территории, вновь были разрушены столицы — причиненный ущерб, надо думать, ускорил ее движение к гибели.
После ухода Севера из Хатры источники теряют интерес к Парфии. У нас нет никаких сведений о ней вплоть до 207/208 года{783}, когда Вологеза IV сменил на парфянском троне его сын — Вологез V{784}. Да и о последующих нескольких годах данных немного, и мы вынуждены пользоваться косвенной информацией, понимая, что она, так или иначе, затрагивает Парфию.
Монета с изображением Вологеза V
Так, ставший в 211 году императором Каракалла выманил в Рим правителя Осроены Абгара IX, который слишком усилился и начал претендовать на самостоятельность в принятии решений. В столице империи прибывший с дружественным визитом Абгар был посажен под арест и обратно уже не вернулся. Осроена же была подчинена прямому римскому правлению. Ту же операцию провернули с царем Армении и его сыновьями, которые конфликтовали между собой. Их уговорили приехать в Рим якобы для того, чтобы здесь, под эгидой римлян, они договорились о мире, и поступили с ними точно так же, как и с царем Осроены. Но в отличие от осроенцев армяне подчиниться римлянам отказались и восстали{785}.
Примерно в это же время, около 213 года, в Парфии началась новая междоусобица — на этот раз между Вологезом V и его братом Артабаном V{786}, который правил в Мидии и чеканил свои монеты в Экбатане, но теперь, судя по всему, решил распространить свою власть на Месопотамию. Письменная традиция утверждает, что ссору между венценосными братьями подстроил Каракалла, дабы таким образом ослабить Парфию. В то же время Дион Кассий считает, что парфянская междоусобица произошла по воле случая, а римский император просто приписал себе заслугу, которой не было{787}.
В любом случае, Каракалла решил воспользоваться хаосом в Парфии и отыскал предлог для войны против нее в нежелании парфян выдать ему армянского царевича Тиридата и философа-киника Антиоха из Киликии. Когда-то этот киник получил похвалу и деньги от Севера и Каракаллы за то, что поднимал дух замерзающих на лютом морозе легионеров, валяясь голым в снегу. Но затем он примкнул к Тиридату и вместе с ним переметнулся к парфянам{788}.
Зиму 214/215 года Каракалла провел в Никомедии, где наблюдал за сооружением двух очень больших осадных машин, которые затем разобрали, чтобы в таком виде доставить в Сирию водным путем{789}. Насколько мы можем судить, для участия в кампании полностью или отдельными когортами были предназначены следующие легионы: I и II Вспомогательные{790}, II Парфянский{791} под командованием Элия Деция Трициана, III Августов{792}, III Италийский{793}, III Киренаикский, IV Скифский, а также какие-то части, набранные в Германии{794}. Узнав, какая сила против них направлена, парфяне сочли за лучшее выдать Тиридата и Антиоха, и Каракалла решил на время поход против Парфии отложить. Вместо этого он отправил армию под командованием вольноотпущенника Феокрита против армян, а сам проследовал в Антиохию, где провел зиму 215/216 года. Здесь его настигло известие, что Феокрит потерпел жестокое поражение{795}.