Одолев и посадив в золотую клетку самого сильного своего врага, Митридат решил наказать тех, кто помогал Деметрию, а заодно пополнить за их счет истощенную войной казну. Только добыча из храмов Афины и Артемиды в Элимаиде составила 10 тысяч талантов; ограблены были и другие храмы. Был захвачен город Селевкия, прежде называвшийся Солаке, на реке Гедифон (Джарахи){86}.
Под конец правления Митридата его империя включала собственно Парфию, Гирканию, Мидию, Вавилонию, Ассирию, Элимаиду, Перейду (предположительно), Тапурию и Траксиану. Поскольку известно, что сразу после смерти Митридата парфяне владели Сузами, то, вполне вероятно, что этот город был включен в империю еще при нем.
Митридат умер в мире и спокойствии в 138/137 году до н. э., и это первая дата парфянской истории, которая точно засвидетельствована в нумизматических и клинописных источниках{87}. Он был первый из парфянских царей, чье имя прославляло бога Митру. Культ этого бога, прежде официально повсеместно игнорируемый, после него получил одобрение на государственном уровне. «Михр-яшт» из «Вендидада»[8], вероятно, был создан в последние годы правления Митридата.
После захвата парфянами Междуречья их конфликт с державами, лежащими западнее, стал неизбежен. Движение на восток также привело к появлению дополнительных забот.
Глава II
Международные отношения Парфии
на раннем этапе
Митридат I превратил Парфию в мировую державу. Перед его преемниками стояла задача сохранить за ней этот статус и, значит, устоять в борьбе против стремящихся к реваншу Селевкидов. После смерти Митридата царем стал Фраат II{88}. Вероятно, он был очень молод, иначе трудно объяснить, почему его мать стала регентшей{89}.
Клинописи свидетельствуют, что в течение первых семи лет правления Фраата Вавилония оставалась в руках парфян{90}. То, что парфяне продолжали владеть Сузами, доказывает надпись с двойной датой (начало 130 года до н. э.){91}. При этом монеты Фраата наводят на мысль, что сам он пробыл в Вавилонии недолго{92}.
Фраат подумывал о походе в Сирию и, возможно, поэтому, подобно отцу, весьма мягко обращался с продолжающим пребывать в парфянском плену Деметрием, на которого, видимо, собирался делать в будущем ставку. Может быть, он надеялся, поддержав Деметрия парфянскими оружием и деньгами, с его помощью овладеть сердцем селевкидской державы. Но оказалось, что Деметрий не горит желанием превращаться в парфянскую марионетку; более того, при помощи своего приближенного Каллимадера он попытался бежать. Но сторожившие его парфяне — прекрасные наездники и к тому лучше знавшие местность — поймали беглецов и привезли к Фраату. Тот, что характерно, их помиловал, Деметрия возвратил в Гирканию к жене и велел усилить за ним надзор, а Каллимадера даже наградил за преданность, проявленную к плененному царю. Следить за Деметрием перестали только после того, как он произвел с Родогуной нескольких детей. Но оказалось, что сделали это зря: едва представилась возможность, Деметрий совершил новый побег (и опять при содействии Каллимадера). На этот раз беглецам удалось дойти до самой парфянской границы, но тут удача отвернулась от них. Деметрия и Каллимадера настигли, опять доставили к Фраату, и тот опять приказал отправить селевкидского царя к жене. Желая пристыдить Деметрия, Фраат подарил ему пару золотых игральных костей, намекая на то, что он похож на ребенка, которому не хватает игрушек{93}.
Пока Деметрий сидел в плену, в Сирии воцарился его младший брат Антиох VII Сидет{94}. Устранив в борьбе за сирийский трон своего главного соперника полководца Диотода Трифона и нанеся поражение иудеям, он решил, что достаточно усилился, чтобы нанести смертельный удар Парфии, а заодно разделаться с Деметрием, в котором видел потенциальную угрозу своей власти. В 130 году до н. э. он отправился в поход с огромной армией, размеры которой произвели столь сильное впечатление на поздних историков, что они вступили в соревнование, кто назовет бóльшую цифру{95}. Армия парфян, чью численность они также сильно преувеличили{96}, должна была еще пополниться наемниками-саками, которых позвал к себе на службу Фраат; впрочем, саки, как утверждает Юстин, прибыли только после завершения боевых действий{97}.
Армия Антиоха была прекрасно вооружена, с нею шли иудейские отряды под началом царя Иоанна Гиркана I{98}. Кроме того, к Антиоху присоединились правители, бывшие парфянскими данниками, — для них это был удобный случай освободиться от тяжкого бремени{99}.
Монета с изображением Фраата II
Антиох одержал победу в трех сражениях. В одном из них, на реке Лик (Большой Заб){100}, он разбил парфянского полководца Идата и соорудил трофей в честь своей победы{101}. Примерно в это время еще один парфянский военачальник, Эний, погиб от рук восставших жителей Селевкии{102}. Когда Антиоху удалось отбить у парфян Вавилонию (130 год до н. э.), многие подданные парфян посчитали, что их империя вот-вот погибнет, и перешли на его сторону. А сам Антиох посчитал, что вполне достоин претендовать на то, чтобы присоединить к своему имени эпитет «Великий»{103}. Он решил не уходить на зиму в Сирию, на что надеялся Фраат, а расквартировал свое многочисленное войско по городам Мидии, где оно стало тяжкой обузой для местного населения, которое, в отличие жителей Вавилонии, в основной своей массе было настроено по отношению к Селевкидам не самым дружественным образом.
Когда с началом весны кампания возобновилась, Фраат прибегнул к хитрости{104}. Он отправил к Антиоху парламентеров с просьбой о мире, и тот назвал три условия: во-первых, он хотел заполучить Деметрия, во-вторых, требовал отдать ему все территории, захваченные парфянами, и, в-третьих, хотел, чтобы парфянский царь принял на себя обязательство выплачивать дань. Фраат требования Антиоха отверг и принялся тянуть время, поскольку задумал в этот сложный для себя момент сделать ставку на Деметрия, послав его в Сирию во главе отряда парфян. Деметрий был освобожден и стал готовиться к походу. Фраат надеялся, что Антиох в опасении потерять трон, вынужден будет вернуться домой, дабы нейтрализовать Деметрия.
Но тут помощь Фраату пришла оттуда, откуда он не ждал. Население территорий, захваченных Антиохом, было к этому времени доведено до отчаяния поборами со стороны селевкидских воинов; по сути, селевкидское войско само себе создавало врага и делало захваченные города горячими сторонниками парфян. И по мере того, как росло число сторонников Фраата, заметное поначалу численное превосходство армии Антиоха над парфянами сходило на нет. К тому же солдаты Антиоха, рассредоточенные по разным местностям, были ослаблены длительным бездействием; их вполне устраивало жить мародерством и грабежом вместо того, чтобы сражаться с сильным врагом.
В конце концов жители различных городов, подстрекаемые агентами Фраата, восстали, объединились в отряды и начали нападать на селевкидских солдат. Антиох, проведший, судя по всему, зиму в Экбатане (Хамадане){105}, с бывшими при нем силами ринулся на помощь ближайшим гарнизонам, но неожиданно для себя наткнулся на готовое к бою парфянское войско, поскольку Фраат предугадал его действия. Военачальники Антиоха советовали ему не вступать в сражение с превосходящими силами врага, тем более что атака селевкидской кавалерии, на которую прежде всего рассчитывал селевкидский царь, на раскисшей весной равнине была затруднена. Но Антиох, считавший себя наследником Александра Великого, не счел возможным отступить перед противником, которого до этого уже трижды побеждал, и решил сражаться.
8
*«Вендидад», «Видевдат» («закон против дэвов») — одна из частей Авесты. Состоит из 22 глав (фрагардов). «Михр-яшт» — гимн Митре.