Дойдя до своей комнаты, быстро собираю сумку, сложив туда лишь парочку футболок, джинсы и куртку. Достав из стола бумагу и ручку, пишу бабушке письмо, которая она сможет прочитать через неделю, когда дело будет сделано.
Когда Воронцова не будет…
Когда я убью его…
А меня убьют за его смерть…
Я оставлю ей это письмо в фотоальбоме с моими фотографиями. Она обязательно сюда заглянет, а там вместо фотографии будут деньги. Этого должно ей хватить на счастливую старость.
Но будет ли у нее жизнь после того, что сделаю я?
Простит ли меня?
Поймет ли?
Не возненавидит ли?
Глава 13
Ева
— Я могу подождать в машине, пока ты вещи собираешь, — предлагаю я Воронцову, как только мы заезжаем на подземную парковку многоэтажного дома.
— Мне нечего скрывать, — отвечает он и вынимает ключ из замка зажигания.
— А вдруг там не прибрано? — нахожу очередную отмазку.
Я не хочу идти в квартиру Кирилла Сергеевича. Для меня квартира это, что-то личное, интимное и до жути душевное. Побывав в квартире человека можно узнать его лучше.
Я не готова еще настолько сильно узнавать Воронцова.
— Там не прибрано, — засмеявшись отвечает мужчина — Пойдем уже, Мицкевич! Хватит ломаться! Обещаю не приставать!
— Как в тот раз в аудитории? — спрашиваю с издевкой и все же выхожу из машины.
— Тогда… — начинает он, потирая затылок — … я разозлился на тебя. Не понимал, что творю.
Это он разозлился?
А ничего, что это меня уволили из-за него?
И я потеряла деньги из-за него?
— Это уж точно. Вы даже не подумали о том, что возможно ваши действия могут противоречить моим религиозным убеждениям.
— Мицкевич, какими мы умными словами можем говорить… — откровенно заржал Воронцов — И где ты эту религию подцепила? Не заразно?
— С родителями год жила в Иране. Там у меня была няня мусульманка и часто читала мне религиозные книги. Хоть я и не приняла ислам, но многих правил Корана придерживаюсь и по сей день.
— Иран? Ты жила в Иране? — спрашивает удивленно, пока мы идем к лифту.
— Всего год. Наша семья часто переезжала из одной страны в другую из-за бизнеса отца. — рассказываю я.
Ничего такого я не рассказывала, поэтому не переживаю.
Обычная жизнь.
Трагическая история.
Маленькой девочки.
— Так ты у нас из богатых деточек. Золотая молодежь, так сказать? — ухмыляется он и нажимает на кнопку семнадцатого этажа.
— Нет, я никогда не была представителем этих пустоголовых. — фыркаю — Да, в детстве я просила у родителей игрушки, но очень редко. Я не видела смысла в куклах, мишках и прочей ерунде. Меня привлекали настольные игры, шахматы и книги.
— А сейчас? — спрашивает внимательно смотря на меня.
— А сейчас у меня нет времени на это все. Работа, учеба, дом. — пожимаю плечами и отворачиваюсь.
— Если твой отец владел бизнесом, то почему ты сейчас не владеешь им? Почему сама зарабатываешь?
— Какая разница? — поворачиваюсь к нему, ожидая, увидеть ухмылку и злорадство, но вижу правдивую заинтересованность.
— Прогорел? — выдает догадку Воронцов.
— Да, — вру я.
А хотя, это правда. Бизнес прогорел… вместе с папой и мамой. Живьем.
— У тебя классная бабушка. Мне бы такую. — заметив печаль в моих глазах, сменил тему Воронцов.
— У тебя нет бабушки? — спрашиваю его.
— Нет, у меня есть только отец, сестра и дядя. — счастливо улыбается. — И племянники.
— А мама? — спрашиваю нахмурившись.
— Ну и она, — бросает как-то небрежно и улыбка сходит с его лица.
Почему он это сказал так?
До этого он говорил, что ему важно, чтоб он приехал на отдых с девушкой из-за мамы, а тут он даже ее в список не включил… Странно.
— У меня только бабушка, — отвечаю и выхожу в открытые дверцы лифта на семнадцатом этаже.
— Ева, а что случилось с твоими родителями? — прилетает мне в спину неожиданный вопрос.
— Я не хочу об этом говорить! — сквозь зубы цежу, не оборачиваясь. — Их нет! Они умерли!
— Извини, — тихо говорит он и я разворачиваюсь с удивленными глазами.
— Извини? Кирилл Воронцов умеет извиняться? — хлопаю ресницами, глядя на него.
Закатив глаза он идет вперед и останавливается у одной из десяти дверей. Достает ключи из кармана и вставляет их в дверной замок. Пока он проворачивает ключ, замечаю на его ключах необычный брелок. Такой обычно дети делают родителям.