А если вы этого не делаете — не лезьте к другим со своими нравоучениями.
Дегатти поперхнулся говяжьим стейком и с ненавистью посмотрел на Янгфанхофена.
— МЫ ОБРАЩАЕМСЯ К ЛИМБИЧЕСКОМУ ДОГОВОРУ! — прогремел Гламмгольдриг. — МЫ МНОГИМ ТОГДА ПОСТУПИЛИСЬ И ПОЛУЧИЛИ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ГАРАНТИИ!
— Вы неоднократно нарушали условия договора, — холодно произнесла Просперина.
— Как и вы, — напомнила Лиу Тайн. — Но с нашей стороны их нарушали лишь частные лица и незначительно. Мы этого не одобряли и всегда пресекали. Вы же открыто…
— Мы удовлетворяем вашу заявку, — вскинул руку Алемир. — У вас есть право взыскать вам положенное. Однако, согласно договору, мы установим три ограничения.
— Каких? — осведомился Худайшидан.
— На Парифат ступит не более семи демолордов. Среди них не будет никого из здесь присутствующих. И вы не можете использовать кульминатов.
— Да чтоб вас!.. — озлился Худайшидан. — Гламмгольдриг!.. Ты зачем меня сюда притащил?!
— Ты чем-то недоволен, убийца Цидзуя? — нахмурился Алемир.
— МЫ ОЧЕНЬ ДОВОЛЬНЫ, — заверил Гламмгольдриг. — ВОИСТИНУ ТЫ СПРАВЕДЛИВЕЙШИЙ ИЗ БОГОВ.
Гламмгольдриг действительно остался очень доволен. Да, Сальван урезал ему возможности. Но не критично. Семь демолордов… это даже больше, чем нужно.
А что не получится выгулять кульминатов… это жаль, конечно, но против смертных они не особенно и нужны. Пусть лучше остаются дома — на случай, если нападут менее щепетильные небожители, вернутся из бездонной Тьмы ла-ционне или опять заявится гигантский хтоник вроде Виркордерана.
— Кроме того, мы сохраняем право на три вмешательства, — произнесла Просперина, богиня судьбы. — Трижды мы можем помочь…
— НЕТ, — перебил ее Гламмгольдриг.
— Что значит «нет»?! — вспылил Космодан.
— Я ГОВОРЮ «НЕТ» — И ЭТО ЗНАЧИТ «НЕТ»! — проревел Темный Господин, раздуваясь во весь зал, почти затмевая льющуюся со всех сторон благодать. — МЫ ОБРАЩАЕМСЯ К ПРАВИЛУ О ВЫСОКОМ РАЗВИТИИ! ВЫ НЕ ВМЕШИВАЛИСЬ В СУДЬБУ ПАРИФАТА СЛИШКОМ ДОЛГО, И НЫНЕШНЕЙ СТАДИИ РАЗВИТИЯ ОНИ ДОСТИГЛИ БЕЗ ВАШЕЙ ПОМОЩИ! СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ВЫ ПОТЕРЯЛИ НА ЭТО ПРАВО! ТЕПЕРЬ ОНИ ОТНОСЯТСЯ К ДЕЕСПОСОБНЫМ ЦИВИЛИЗАЦИЯМ И ОБЯЗАНЫ ЗАЩИЩАТЬ СЕБЯ САМИ!
— Вы специально дожидались, пока Парифат объявят самостоятельным миром? — холодно спросила Просперина.
— КОНЕЧНО!
— Но мы согласимся на три вмешательства, если вы отмените три ограничения, — злорадно предложил Худайшидан.
Боги хранили молчание. Их лица застыли — пятеро из Двадцати Пяти с немыслимой скоростью обменивались мыслями, изучали древние законы и установления, искали прецеденты и возможные лазейки.
Наконец Елегиаст чуть заметно мотнул головой.
— Они в своем праве, — откинулся в кресле Алемир. — Мы не можем юридически обосновать отказ. Лимбический договор…
— Мы можем просто снова применить произвол, — неохотно пробормотал Космодан. — У меня есть право…
— К нему нельзя обращаться слишком часто, — бесстрастно произнес Херем, бог времени. — Даже единичное обращение к произволу есть сдвижение в сторону Хаоса.
— Думаю, я могу злоупотребить еще разок…
— Мы не можем постоянно нарушать правила. Ты лучше всех знаешь, что бывает…
— Я помню! — перебил Космодан с болью в голосе. — Я прекрасно помню!
— Может, обратимся к демиургам? — негромко предложила Лиу Тайн. — Пусть они нас рассудят.
— Я УЖЕ СОСТАВИЛ ЗАПРОС, — прогрохотал Гламмгольдриг. — МОГУ ОТПРАВИТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС. ПУСТЬ ВСЕ УЗНАЮТ, ЧТО САЛЬВАН ТРЕБУЕТ ОТ ДРУГИХ СОБЛЮДЕНИЯ ПРАВИЛ… НО САМ ИХ НЕ СОБЛЮДАЕТ!
Боги угрюмо переглянулись. Демиурги — высшая из сил мироздания, но сила эта холодна и отстраненна, как космический вакуум. Демиурги мыслят глобальными категориями, оперируют тысячами миров, и их не заботят отдельные судьбы и мелкие склоки. Решением демиурга может стать разрубание Парифата пополам, разделение его на две планеты — и одну он отдаст демонам.
— Мы удовлетворяем вашу заявку, — сквозь зубы процедил Космодан.
3798 год до Н.Э., Парифат, Хоризаген.
Вода и воздух кипели. Над Саргаритским проливом плыло громадное облако — и из него сыпались демоны. Бесконечные развраги и чрепокожие обрушивались в океан, на гигантские корабли, управляемые хламенариями. Раскаленные демоны с лавой вместо крови палили из страшных жерл, уничтожая очередной портовый город.