— Извини, Кор, сто пятьдесят тысяч условок лучше, чем сто, — ответил Янгфанхофен.
— Я запомню вашу позицию… но учтите, что полные триста еще лучше! — с силой ударил Корграхадраэд.
Даже в обликах смертных — воздух гудел от напряжения. Наложницы перестали поливать ступени слизью, зачарованно глядя на этих благородных воителей.
— Лахджа, не филонь! — подтолкнула ее Сидзука. — Подливай побольше, чтобы наши победили!
— Но я не могу пакостить Янгфанхофену, он слишком прекрасен и мужественен! — отвела взгляд Лахджа, пытаясь унять сердечный трепет.
— Знаешь, Янгфанхофен, тебе и правда не стоит рассказывать истории о самом себе, — покачал головой Бельзедор. — Каждый раз начинаешь безбожно врать.
В Лахдже наконец-то пробудилась ее поганая демоническая натура. Она забыла о том, что Янгфанхофен — ее лучший друг, наплевала на его хорошее отношение и подло выплеснула целый таз слизи прямо ему под ноги. Падая, Паргоронский Корчмарь еще успел взглянуть ей в глаза — и был в его взгляде укор, но было и прощение. Он не держал зла на заблудшую душу.
Вот так и потерпел поражение тот, за кого болели все зрители. Лучший из лучших.
И дальше уже не особо интересно.
— Что, все? — спросил Бельзедор после продолжительного молчания.
— А что еще? Главный герой же погиб.
— Янгфанхофен, рассказывай до конца!
— О, вот и мой дражайший дядюшка! — поприветствовал Янгфанхофена Клюзерштатен. — А ты долго продержался. Даже не ожидал, Жиртрест.
И почти сразу после Янгфанхофена в ложе приземлился Корграхадраэд. Слегка раздраженный, но все же ухмыляющийся. Резко увеличившийся, вернувшийся в свой демонический облик, он подался вперед и крикнул:
— Ты все равно опоздал, Рыцарь!
Гаштардарон и сам это уже видел. Он еще оборачивался, еще повертывался к кубку — а на него уже легла последняя рука. Пока демолорды спихивали друг друга со ступеней, смертные добрались до цели — и теперь кричали от счастья. Аня с Таней прыгали обнявшись, Алеша вытирал слезы, Юра оглушительно орал, размахивая кубком.
— Девчонки, а что это вы не подливали слизь в конце? — с иронией спросил Гаштардарон, глядя вверх.
— Да кончилась она, — сказала Лахджа, подавляя отрыжку.
— А, ну-ну… — хмыкнул Рыцарь Паргорона. — Хорошая была игра, Балаганщик, я развлекся.
Хальтрекарок хлопнул в ладоши, и арена стала возвращаться к своему нормальному состоянию. Размерности расплетались, алый песок снова стал обычным алым песком, пирамида исчезала, центр лабиринта возвращался к своему реальному положению в пространстве.
— Поздравим наших победителей! — провозгласил Хальтрекарок, забирая кубок у Юры. — Первый среди них, разумеется — я, поскольку сегодня я выиграл триста тысяч условок и вывалял в слизи кучу жадных демолордов! Бесценные воспоминания для всего Паргорона!
Все зашлись хохотом, в том числе и сами демолорды. Корграхадраэд шутливо погрозил Хальтрекароку пальцем, Клюзерштатен почти упал с кресла от смеха, и только Каген недовольно запыхтел.
Очень, очень недовольно.
— Надеюсь, вы все хорошо провели время! — воскликнул Хальтрекарок, вращаясь в воздухе. — Благодарю, что пришли, буду рад снова видеть всех через неделю! А наши победители получают самые дорогие сокровища на свете — жизнь, свободу… ну и этот кубок. Сами его там как-нибудь разделите.
— Пожалуйста, сделай нас прежними! — взмолилась Аня.
— Ах да, конечно, — щелкнул пальцами Хальтрекарок.
А потом снова щелкнул, создавая арку в пространстве.
— Можете идти, — махнул он рукой.
Демоны хмыкали, посмеивались и переговаривались. Темный Балаганщик и впрямь остался доволен сегодняшним шоу — смертных редко возвращают домой в полном составе. Зачастую Хальтрекарок и вовсе дарует им только жизнь, но не свободу — оставляет при себе, поиграть еще разок-другой.
Но сегодняшним участникам неслыханно повезло. Они торопливо проследовали к порталу, втроем таща огромный золотой кубок (Юра резко сдулся и уже не мог держать его в одиночку). Наложницы разбрасывали цветы, тоже радуясь, что у всех хорошее настроение.
— Теперь осталось наградить только тебя, — вспомнил о Грише Хальтрекарок. — Можешь вернуться домой со своими друзьями.
Гриша замялся, переводя взгляд с портала на Хальтрекарока. У него мелко дрожала нижняя губа.
— А что… я уйду… и все, и буду дальше жить как жил?.. — жалобно спросил он.