Он еще и медком всегда угощает, когда в гости придешь. Потому Люгоша к нему любил ходить. Раньше вообще каждый день ходил, медку просил. Но потом родители чего-то наругали, он и перестал ходить. Теперь так, иногда только мимо проходит, а если сестра во дворе, то и спрашивает, нет ли медку лишнего.
А свои родители Люгошу медком не угощают. Только ворчаньем, да нравоучениями, да все работой пытаются нагрузить.
— Ты, Люгоша, хоть свинью бы завел, — сказал батенька, когда он все же выбрался с сеновала. — Давай я порося куплю, а ты его выходишь, выкормишь, да продашь.
— Не, батенька, лениво мне, — отмахнулся Люгоша. — Свинья — она тупая. Ничего не делает, только спит да жрет. Не хочу я за такой скотиной ходить.
— Понимаю тебя, сынок, — вздохнул батенька. — Хорошо тебя понимаю. Ну пойди матери помоги, корзины плести.
— Не, батенька, у меня пальцы неловкие, — отмахнулся Люгоша. — Да и не умею я бабье-то дело делать.
— Так если не делать, то и не научишься. Ну хоть паданцы иди собирать.
— Эх, спину опять гнуть… Ну ладно…
Но паданцы Люгоша все-таки собирать пошел. Они вкусные бывают, их пока собираешь — то и есть можно.
Правда, дристал с них Люгоша каждый раз, но то дело понятное, коли немытое что есть — то и дрищешь. Люгоша бы мыл, да лениво было. Это ж каждый раз с яблоком бегать надо к колодцу, а оно прямо сейчас в руке, так в рот и просится.
— А вот бы придумать такое заклинание, чтобы паданцы само собирало, — размечтался Люгоша, глядя на пустую корзину.
— Какое тебе заклинание, Люгоша? — вздохнул батенька. — Ты даже в школу храмовую ходить заленился. А волшебники всю жизнь учатся, да трудятся.
— А… а вот кабы волшебству учиться, так я б не заленился! — заупрямился Люгоша. — Это ж волшебство, а не ерунда какая!
— Люгоша, ты уже час паданцы собираешь — ни одного не собрал.
— Да я задумался просто.
— Об чем задумался-то на такой долгий срок?
— Да о том, что ерунда это — паданцы эти. Наносное. Ни к чему их и собирать, я думаю.
Батенька снова вздохнул и сказал, что коли Люгоша паданцев не наберет хоть две корзины, то и жрать сегодня не будет. Бить-то Люгошу родители никогда не били, а вот без еды оставляли, да в последнее время все чаще.
— Ты, Люгоша, коли ленивый такой, так ложись на землю, да и помирай, — сказал батенька. — Легче дела и захоти — не выдумаешь. А мы тебя вечно тянуть не будем. И так уж старые.
И ушел. А Люгоше до того обидно стало, что он и не собирал ничего, пока батенька не ушел. Из гордости. А как подальше отошел, да видать его перестал, то и начал все-таки — но тоже неохотно.
И думал Люгоша про себя обиженно, что батенька с маменькой сами его родили, а он и не просил. Что он — хотел крестьянским сыном родиться? Не хотел. Ни свиньи ему эти вонючие не нужны, ни паданцы эти, с которых один дрищ, да кисло во рту.
Он бы, может, лучше в королевском дворце родился. Королевичем. Вот тогда бы он уж все делал — и учился, и работал.
Потому что то работа такая, королевская. Важная, значит. Ее делать и не против совести вовсе, а очень даже в охотку.
И маменьку с батенькой он бы тогда уважал. Короля с королевой-то как не уважать. И помогал бы им во всем.
А этим-то чего помогать? Только гоняют, да орут. Родили себе работничка.
С утра в доме прибери, это сделай, воды принеси, да помоги батеньке забор чинить, да корову встреть, да сестре гостинца отнеси, да не сожри его сам по дороге…
Люгоша ничего обычно не делал, конечно. А когда делал, то так, из-под палки. Нужно было ему приказать три раза, а потом еще и четвертый — тогда только он немного пошевеливался. Хотя парнем был здоровым, крепким.
Сегодня вот он собрал все-таки одну корзину паданцев… как раз до обеда управился. Потом обед съел. А потом снова на сеновале спать завалился, пока еще что не наказали. А то с них станется — нарежь паданцы, да сушить выложи… Люгоша уж ученый, знает.
Но долго Люгоше в этот раз проспать не удалось. Батенька выкопал его из сена, оттаскал за ухо, да велел за хворостом в лес пойти. А то осень уж скоро, а дровяник пустеет.
— Скоро на порубки ходить будем, — мрачно обещал ему батенька. — Я уже приметил сухостой кое-где. Но это потом, а сегодня просто хвороста набери, для бани.
— Да зачем баня-то, батенька? — лениво ответил Люгоша. — В реке помоемся.
— Осенью-то? Хочешь, чтоб родители от лихорадки раньше сроку загнулись? Да и печь натопить надо.
— Да что проку ее топить-то, все равно потом остынет. Надо просто весны подождать, тогда само тепло станет. Солнышко согреет.