- Вы что делаете? Вы хоть соображаете, что сейчас будет, придурки?
Но процесс пошел, решение было принято. А на тренерской скамеечке спокойствие неведения... Старик Дронов мудро щурится, молча курит. На игру не было никаких установок. А что тут такого сложного? Народ опытный, не в первый раз изображать. В пиво воду льют? Льют. Под фонограмму поют? Поют. Госплан тоже врет, все крутятся. Получат «свое» и они. Большие люди обещали, а эти слов на ветер не бросают.
...Интрига матча появилась уже на седьмой минуте, когда Соловьев неожиданно активно атаковал защитника «Мотора». Тот слишком уж вальяжно двигался с мячом поперек поля, выискивая партнера для передачи. Парень-то был уверен, что спешить некуда, он ведь знал, очки за победу в кармане. Когда же Владимир быстро приблизился к нему, он так растерялся, пытаясь жестко поставить ногу, что споткнулся и, на мгновение потеряв контроль, дал возможность Соловьеву «выудить» у себя мяч и устремиться к воротам в одиночестве, ведь защитник «играл последнего», за спиной был только вратарь. Нападающий «Союза», преодолев несколько метров на скорости (защитник «Мотора» вообще остановился недоуменно, даже не пытаясь его преследовать), аккуратно, как в бильярдную лузу, «положил» мяч в нижний угол ворот мимо вяло растянувшегося у него в ногах вратаря - 1:0! «Ну, что, старый хрен, получил?» - подумал Владимир и посмотрел злорадно на своего тренера. Когда же разглядел лицо Мухомора, стало не по себе. Лицо того вытянулось, сигарета повисла и, казалось, вот-вот вывалится изо рта. Тренер «Мотора», напротив, как казалось, невозмутимо, а на самом деле озадаченно смотрел в поле, куда-то поверх голов футболистов. Он смотрел на «хозяина», стоявшего на противоположной трибуне среди беснующейся наивной толпы болельщиков Зеленопольска, веривших в команду и все принимавших за «чистую монету».
«Мотор» зашевелился, его игроки стали активнее двигаться без мяча, открываясь на передачи, делая выгодные предложения то на фланге, то в центре. Защитники же «Союза» явно не успевали, будто приглашая в «штрафную», к своим воротам. Еще бы! Пора отрабатывать обещанный гонорар...
- Жуки навозные, сволочи! - крикнул «своим» Соловьев. Но никакой словесной реакции не последовало, последовал гол. Защитник Зеленопольска делает явно умышленно неточную передачу в центре, двое других, будто не поняв друг друга, расступаются перед нападающим «Мотора», тот прицельно бьет в верхний угол - 1:1.
В перерыве в раздевалке Герман Иванович приблизился к Соловьеву и, осторожно положив руку на плечо, процедил сквозь зубы, так, чтобы остальным было не разобрать:
- Володя, ты чего «удила закусил»? Не нам с тобой ломать систему, нас самих сломают, в порошок сотрут. На поле не спеши-ка, поговорим еще.
Он отошел к другим, что-то тихо объяснял. Как и следовало ожидать в подобной ситуации, на второй тайм установки от Мухомора также не последовало, в раздевалке было внешне спокойно, даже спокойнее, чем на тренировке. Там, по крайней мере, шутят, а здесь - как на похоронах. Когда закончился перерыв, и все ушли на поле, Владимир опять остался один на один с Дроновым. Старик секунду подумал, жевнул почти беззубым ртом и спросил:
- Играть будешь?
- Я играю.
- Как надо играть будешь?
- В эту игру - нет.
- Ты скандала хочешь? Не понимаешь, насколько это серьезно?
- Понимаю.
- Так что Володя, давай все же успокоимся, дай им, этим «мотористам», побегать как следует - и завтра же в кассу. Мне все это не надо, тебе не надо, ребятам не надо. Никому. Здесь такие деньжищи крутятся, такие маузеры заряжены, что наши с тобой протесты - комариный писк. Ниче-го изменить невозможно. А упрямством этим своим ты всех «порешишь». У парней у многих - дети, у тебя Настька какая вон растет... На размышление минута и не секундой больше, - он не стал ничего больше говорить, быстро вышел, оставив Соловьева одного. Владимир сидел неподвижно, глядя под ноги, почувствовал, что заболело в левой стороне. Странно заболело и... затихло. В раздевалку вдруг вернулся Кривонос:
- Ну, чего он?
- Все то же.
- Как будем дальше?
- Все так же.
- Трудно будет, не вытянем. Шансов ноль.
- Через «не могу» сможем. Трибуны наши, так что у нас все равно большинство...