- Мы на такси поедем, - протестует фотограф.
- А смысл? Нам с Настей по пути...
Кажется, где-то этот спор я уже слышала... Может, мне просто снится?..
- Макс, я думала, что ты меня отвезешь... - вмешивается в разговор Камилла.
- Вызови такси, - сухо бросает тот.
- И сдачу оставь себе... - Стоп! Я это сказала вслух или только подумала?..
Кружится голова, я хватаюсь за стол. Комната плавает, танцует, потолок то отдаляется, то приближается. Вверх! Вни-и-из. Вверх Вни-и-из... Мне надо на свежий воздух.
- Я просто хочу отсюда уйти, - едва слышно шепчу я и неровной походкой направляюсь к выходу. Кое-как разрезаю толпу танцующих коллег, отказываюсь от приглашений присоединиться...
Перед самой лестницей кое-как стягиваю туфли и спускаюсь босиком. Ковер приятный, мягкий, соблазнительный... Он манит, шепчет: 'Присядь, отдохни', и я не в силах противиться этому желанию. Ох, папа, как же мне стыдно.
Глава 15
Как же хочется пить. Кажется, кто-то накидал мне в рот песка... Нет, не шевелиться. Больше никогда не буду шевелиться! Спать… Еще хотя бы чуточку... Перевернуться на другой бок, зарыться носом в подушку и нырнуть в прохладные приятные сновидения, полные красок и волшебства...
Язык царапнул небо, еще сильнее распалив жажду. Я перевернулась на бок, чтобы продлить сон, и… тут же пожалела. В голове тяжело что-то перекатилось, тихо хлюпнуло и ударило по вискам.
– Мамочки, – вместо привычного голоса из горла вырвалось настоящее карканье. – Да что ж такое?
Каждое слово… Нет, куда там! Каждая громкая мысль приносила мучения. А я все никак не могла заставить себя открыть глаза. Словно подозревала – от этого будет только хуже.
Хотя куда уж хуже?
Воспоминания о вчерашнем празднике смешались в какую-то непонятную кашу, подернулись дымкой и все никак не хотели обретать четкость. Наверняка я помнила только две вещи: Макс был с той блондинкой, а я напилась.
Судя по нынешнему моему состоянию, напилась очень-очень сильно. Потому как в голове противно копошилось нечто, а желания открыть глаза так и не появилось.
И самое страшное, дорога домой начисто исчезла из памяти. Ее будто стерли… Божечки… Я вообще дома?!
– Проснулась? – голос раздался откуда-то сверху.
Я не сразу узнала его, резко распахнула глаза и моментально раскаялась. Яркий солнечный свет больно вонзился в зрачки, и будто эхом застучало в висках. Я застонала, перевернулась на спину и постаралась понять, где нахожусь.
Светлые стены, зеркальный шкаф, полупрозрачные шторы... Моя комната. Слава Богу! А значит…
– Максим? – я несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на человеке, который стоял на пороге.
– Проснулась, – он усмехнулся, тихо прикрыл за собой дверь и опустился на край кровати. – Вот. Выпей.
Он протянул мне стакан с водой и какую-то небольшую розовую таблетку. Второе я проигнорировала, протянула руку к стакану, так и представляя, как холодная жидкость прокатится по языку, смочит горло и упадет приятной влагой в желудок. Но Макс отвел вожделенный предмет в сторону и покачал головой.
– Нет-нет, сначала волшебная таблеточка.
– Единороги прилагаются? – недовольно буркнула я, прожигая взглядом стакан с водой.
– От нее пройдет похмелье, трезвенница ты наша. Пей давай.
Он воткнул мне в руки таблетку, затем подал воду. Проследил, чтобы я выпила лекарство и забрал опустевший стакан.
– Через полчаса полегчает, – пообещал он.
Я упала обратно на подушку, прикрыла рукой глаза и, не успев удивиться произошедшему, задремала. Но длилось это приятное состояние недолго, дверь опять тихо щелкнула, матрас прогнулся под тяжестью чужого тела.
Недовольно что-то пробурчав, я вновь открыла глаза.
– Садись. Давай-давай.
Подоткнув мне подушку под спину, как немощному, смертельно больному пациенту, поставил широкий поднос на ножках. Лучше не справилась бы и профессиональная гувернантка! Глубокая пиала с ароматным куриным бульоном, блюдце с румяными гренками и большая кружка с чаем. Зеленым, кажется. Даже дольку лимона не забыл!
– Что-то произошло? – уточнила я, с подозрением поглядывая на Кузьмина-младшего.
– С чего ты взяла?
Я обхватила пальцами кружку, поднесла ко рту и, сделав большой глоток, ответила:
– Ну, во-первых, ты сейчас не дома, а тут. Во-вторых, ты почему-то меня кормишь и нянчишь…
– А что, нельзя? – он как-то странно поднял брови и прищурился.