Полностью разделяю твои мысли, приятель.
Стоит только взять вилку в руки, как мама шлепает меня по пальцам.
– Вы, оба, даже не думайте об этом! – она бросает на нас с псом грозный взгляд. – Лучше сходите в амбар, и, пока отца нет, взгляни на этот дряхлый трактор. По-моему, ему скоро придет конец.
Как и всему, что находится на этом ранчо.
Беру Бэкса за поводок и выхожу из дома. Видимо, отец уже начал ремонт с утра пораньше, но поездка к врачу заставила бросить это занятие: инструменты аккуратно сложены в ящик, а в движке не хватает пары деталей.
Сняв рубашку, кладу ее на стог сена и привязываю Бэкса за деревянную перекладину. Он вновь жалобно воет и смотрит на меня. Нет уж, приятель, больше я не куплюсь на невинный взгляд.
Мама права: скоро этой горе железа придет конец. Сколько бы отец ни менял детали и как бы ни следил за ним, но время берет свое. Этой машине уже почти двадцать лет, и она так же, как и все наследие Уитакеров, включающее в себя дерьмовый характер, ворох обязанностей и скамейку для службы в церкви, перешли по наследству от дедушки.
Я меняю масло, смазываю детали и перебираю двигатель. Солнце так сильно припекает в спину, что майка становится мокрой насквозь. Джинсы местами покрыты масляными пятнами, как и руки. Опустив взгляд на землю, замечаю, что от безвыходности Бэкс заснул. Когда почти заканчиваю, время переваливает за полдень. В горле пересохло, а спину ломит от неудобного положения.
Подхожу к амбару, чтобы перевести дух и утолить жажду. Пока я возился с двигателем, мама принесла пару сэндвичей и домашний цитрусовый лимонад. Он так нагрелся, что по вкусу кажется, будто его уже кто-то пил до меня. Отламываю маленький кусочек от сэндвича и бросаю Бэксу, но тот даже ухом не ведет, лишь лениво поглядывает на него. Что ж, я не настолько привередлив. Присаживаюсь рядом с псом и откусываю большой кусок.
Слышится хруст гравия, и на подъездную дорожку въезжает старенький пикап отца. Он останавливается чуть дальше моего и, выйдя из машины, сразу хмурится. За год, проведенный рядом с родителями, даже не помню, чтобы ворчливый старик хоть раз улыбнулся.
– Я бы и сам закончил, – он надвигает на морщинистый лоб ковбойскую шляпу.
На нем темно-синие джинсы, заправленные в начищенные до блеска ковбойские сапоги, и клетчатая рубашка, застегнутая на все пуговицы, а галстук-боло [3] затянут до самого ворота. Можно подумать, что он ездил на службу в церковь, а не на ежемесячный визит к врачу. Типичный житель южного штата.
– Не надо благодарности, – мне с трудом удается проглотить кусок, вставший посреди горла, и не выдать колкость.
Отец проходит мимо меня и, присев рядом с Бэксом, поглаживает пса за ухом. Тот оживляется, начинает махать хвостом и прыгать.
Предатель.
Но от меня не укрывается, как медленно отец опускается на корточки, слегка задержав дыхание и сдерживая стон. Перелом оставил последствия на всю жизнь. Теперь он прихрамывает, и каждое движение сопровождает боль. Не такая сильная, как раньше, но все же.
– Как съездил? – облокачиваюсь на большое колесо трактора и складываю руки на груди.
– Отлично. Им лишь бы деньги выжимать и прописывать ненужные лекарства, – сухо отвечает он, все так же игнорируя меня.
– Не думаю, что врачи делают это из собственной прихоти.
И снова молчание. Иногда из-за этого мне хочется кричать. Все наше общение с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, свелось к молчанию, редким кивкам и чаще – к хмурым взглядам. Будто само мое существование отца напрягало, и он делал все, чтобы я держался от него подальше. Заботы о ранчо, споры о налогах и выборе пшеницы были куда предпочтительнее посещения моих соревнований, даже если они проходили поблизости от Джорджтауна.
Я научился решать свои проблемы самостоятельно в том возрасте, когда нормальные родители подвозят своих детей до школы.
– Ладно, я пойду, переоденусь. Мама наверняка уже накрыла на стол.
Несколько мгновений жду, что он поднимет голову и поговорит со мной. Посоветуется, что делать со старой техникой, или предложит выпить по парочке бутылок пива после ужина, сидя на крыльце. Жду, что он спросит, как продвигаются дела в магазине и доволен ли я своей жизнью. Может, даже поинтересуется, когда у меня появятся постоянные отношения, как это раньше делал мистер Райли, а я в ответ закачу глаза и отшучусь. Жду, что мы снова поспорим из-за какой-нибудь ерунды. Но он просто молча гладит пса.
3
Галстук-боло – это галстук, состоящий из трех компонентов: шнура, кончиков шнура и декоративной застежки.