Настя стояла на пороге, держа за горлышко бутылку вина, купленную в супермаркете.
— Сереж… извини, пожалуйста. Я… В общем, извини, ладно?
Я молча взял у нее бутылку, достал из кухонного шкафчика два бокала, штопор. Отодвинул ее в сторону и пошел на балкон. Она, чуть помедлив, за мной.
Мы сидели, пили вино и молчали. Смотрели на море внизу, на горы, на городские огни.
— Мир? — спросила Настя робко.
Мне хотелось сказать, что она меня достала всего за один день. Что еще одна такая выходка — и я пошлю ее лесом. И пусть дальше делает что угодно. Сама. Но вместо этого коротко ответил:
— Мир.
Встал и вернулся к себе. И дверь закрыл. На ключ. Долго стоял под душем. Лег в постель. Думал, что сразу засну — но сон не шел.
13
Настя
В тот момент мне показалось, что во рту вспыхнул огненный шар. От неожиданности проглотила, запылало еще и внутри. Когда отдышалась и залила пожар ледяным пивом, подумала, что сейчас убью эту сволочь. Но у него был такой испуганный и виноватый вид, что неожиданно для себя рассмеялась. И все вдруг показалось таким глупым. Мое раздражение, вздорный тон, попытки задеть его. Наша бессмысленная пикировка.
Если уж подписалась на работу, а тем более поспорила с начальницей, надо быть последовательной. Не сумела отказаться — значит, делай свое дело и не срывай недовольство на ни в чем не повинном человеке.
Вообще-то я пыталась убедить себя в этом еще в Питере. И по дороге в Петровац. И сегодня полдня. Повторила миллион раз. Но получалось плохо. Только-только успокаивалась — и тут же заводилась снова. И вдруг все встало на свои места.
Да, это герой не моего романа, и никаких отношений у нас не получится, тут он прав. И слава богу. Потому что не нужно ни мне, ни ему.
Мы вернулись в гостиницу, я разобрала чемодан, сходила к Милице за утюгом, погладила вещи. Задумалась над купальником — какой надеть. Уж точно не ради Сергея, это были мои вечные страдания.
Есть женщины, у которых фетиш — нижнее белье, или туфли, или сумки. А я обожала купальники. Всего у меня их накопилось десятка полтора, самых разных, меньше четырех на море не брала. В этот раз, правда, только три: черный, зеленое монокини, и белый — на конец отпуска, когда уже загорю. Впрочем, для бледной кожи подходил лишь один вариант — черное бикини. Натянула, покрутилась перед зеркалом. Годится.
Фигуры мне стесняться не приходилось. Правда, бабушка Нюта, похожая на пуховую подушку, уверяла, что я слишком худая. «Асенька, мужчины не собаки, чтобы на кости бросаться». Но мужчинам я нравилась именно такой. И себе тоже. Да и мама, унаследовавшая от бабушки склонность к полноте, твердила, что ни в коем случае нельзя распускаться, надо следить за собой. Сама она на шестом десятке держалась в сорок четвертом размере ценой адских усилий: строгой диеты и усиленного фитнеса. Впрочем, и по жизни была такой: железная бизнес-леди, владелица кабельного телеканала и интернет-провайдер из первой питерской десятки. Девочка из деревни, поднявшаяся с нуля.
Любопытно, они с отцом словно не от тех матерей родились. Мама по характеру была копией свекрови — бабушки Полины. Отец, художник-график, — наоборот, мягкий, добрый, как бабушка Нюта. Лучше всего ему удавались иллюстрации к детским книгам — звери, принцессы, волшебники.
Море и солнце всегда действовали на меня умиротворяюще. Вообще это было моей хрустальной мечтой на будущее: маленький домик у теплого моря. Спокойная размеренная жизнь. Чтобы никуда не торопиться, ни о чем не беспокоиться. А еще я хотела писать детские сказки. Возможно, для своих детей. Или внуков. Если они, конечно, когда-нибудь будут. Питер я тоже любила, но это была совсем другая любовь. Жесткая и требовательная, как бабушка Полина. И у меня к нему, и у него ко мне. Можно сказать, почти токсичные отношения. Когда друг друга мучают, но и врозь не могут.
Наплававшись вдоволь, я нежилась на солнышке, пила холодной сок и физически чувствовала, как уходит напряжение. Мы почти не разговаривали. Сергей поглядывал на меня, когда думал, что я этого не замечаю. Нет, ничего от его взглядов внутри не вздрагивало, но и неприятно не было. Захотелось немного задержаться в этом расслабленном состоянии, сделать передышку, чтобы набраться сил на марафон. Поэтому и попросила остаться дома.
После ужина думала залечь на кровать с ноутбуком, сделать заметки для будущей статьи, но вспомнила про балкон. Из комнаты выхода на него не было, дверь обнаружилась в холле — так, что сразу и не заметишь. Устроилась на стуле, положив ноги на перила, начала писать и вдруг услышала внизу голоса.